Чертов Либман-Сакс

Прошел всего час до того момента, как у них на руках оказались все доказательства вины сынка толстопуза. И нужно было видеть его лицо, когда до того, наконец, дошло, что это собственный сын украл деньги. Боров покраснел, стал задыхаться, а потом прямо при Ставре и Константине влепил зарвавшемуся чаду оплеуху. Люба с Дашей, конечно же, не присутствовали при разговоре, но смогли оценить ярость мужчины, когда тот выскочил на улицу. Сынок уныло плелся сзади. Оставалось только догадываться, что его ожидало наедине с разбушевавшимся родителем.

Глава 17

Жизнь более-менее устаканилась, и пошла своим чередом. Дашка продолжала работать, а Люба, которая вроде как забросила это занятие по настоянию Ставра, частенько помогала той, от нечего делать. Ей нравилось болтать с девочкой. Как это ни странно, у нее можно было многому поучиться. Дашка была удивительно мудрой для своего возраста. Да и сама девочка тоже тянулась к ней. Люба видела, как сквозь колючки Дашкиной ершистости пробивалось что-то… Теплое? Трепетное, то, чего она никому не давала разглядеть в себе ранее. А может, никто и не пытался…

— Ставр, а правда, что до восемнадцатилетия человек ограниченно дееспособный?

— На предмет чего интересуешься?

Мужчина нанизал наживку на крючок и отточенным движением закинул тот в воду. Люба, как всегда, сидела рядом на мостике, зажав в руках большую кружку чая, и задумчиво смотрела на озеро.

— Даша сказала мне, что это так. Странно получается — ребенок разбирается в таких вещах лучше взрослого человека.

— Так ты устраняешь пробелы в знаниях? — улыбнулся Ставр, потянувшись за термосом. Люба быстро перехватила колбу и сама налила чая любимому.

— На самом деле, с четырнадцати лет подросток уже вправе распоряжаться собственным заработком. Даша ошиблась.

— Скорее, ее намеренно ввели в заблуждение. Дирекция детского дома. Насколько я понимаю, эти люди заинтересованы в том, чтобы подопечные не знали всей правды.

— С чего ты это взяла?

— Даша сказала, что деньги у них отбирают.

— Новое руководство? — удивился Ставр. Он был уверен в том, что ситуация в детском доме нормализовалась.

— Не знаю, милый. Она не уточняла. Думаю, что даже если все и изменилось с назначением нового директора, то ей все равно будет тяжело поверить в его добрые намерения.

Ставр ничего отвечать не стал. В принципе, он мыслил примерно так же. Дашке вообще по жизни придется очень непросто. В ней как будто сидело два человека. Один был ласковый, как котенок, который тянулся за любой погладившей его рукой, а другой — недоверчивый, колючий дикобраз.

— Ставр, а можно сделать так, чтобы Дашке не пришлось возвращаться в то ужасное место?

— Что ты имеешь в виду? — замер мужчина с чашкой у самого рта. — Хочешь её удочерить?

— Да, ну! Не думаю, что Даше нужны родители. Она на такое вряд ли согласится. Не подпустит кого-то постороннего к себе. К тому же, она очень самостоятельная девочка. Думаю, ей вполне по силам жить одной. Без этих… нелюдей вокруг, понимаешь?

— Понимаю. Только не возьму в толк, что ты все-таки предлагаешь?

— Не знаю, — пожала плечами Люба. — Возможно, нам стоит проконсультироваться у специалистов? Может быть, закон содержит какие-либо нормы, позволяющие ей обрести эту несчастную дееспособность до наступления совершеннолетия?

Ставр редко когда не знал, что ответить. Сейчас как раз был такой случай. Люба переживала за девчонку, не зная и половины правды о её жизни. А вот он озаботился. Навёл справки. Не мог иначе, потому что Дашка влезла в душу его женщине. И он должен был знать, что за человек там расположился. Полученная информация не сулила ничего хорошего. Но… Ставр не брался судить. И не спешил с выводами. Когда живешь в условиях детского дома, трудно оставаться белым и пушистым. Он это понимал. Недоумение в нем вызывало другое. Поведение окружающих Дашку людей. И люди ли они? Тот же шоферюга, не гнушающийся минетом, все остальные твари, которые позарились на нескладное костлявое недоразумение, коим Дашка сейчас выглядела. Что было в их головах? И кто из них больший моральный урод: растленная, не знающая стыда девчонка, или с виду вполне приличные, но насквозь прогнившие изнутри взрослые?

— Это можно устроить.

— Правда?

— Да, я наведу справки. Узнаю, что к чему.

— Спасибо.

— Ну, за что ты меня благодаришь, ммм? — удивился мужчина, обхватив рукой тёплую шею Любы.

— За все, — серьезно ответила она. — Я благодарна тебе за каждый прожитый день. Да что там… За каждую чёртову секунду!

— Не ругайся. Тебе это не идёт.

— А сам ругаешься!

— Когда это?

— Ну… Чертов Либман-Сакс. Помнишь?

— Его ругать можно. — Улыбнулся скупо, и тут же посерьезнел. — Ты как себя чувствуешь?

К чести Ставра, он не так часто задевал этот вопрос. Хороший. Ее. Вон как старается лишний раз не наступить на больную мозоль.

— Все хорошо.

— Хорошо.