Чертов Либман-Сакс

— А мы можем вместе работать. Чтоб все по-честному… Или ты просто боишься не справиться? Ой, а может, это отговорки все про трудовой кодекс? Может, тебе нравится именно красть?

— Пошла ты!

— Ничего нового, Даша. Выходит, это ты — трепло.

Даша злобно зыркнула на Любу, перевела взгляд на Ставра. Сузила глаза:

— В котором часу начинаете?

— В восемь.

— Я буду там. И только посмей меня продинамить, — бросила напоследок детдомовка, смерив Любу презрительным взглядом. А потом, не встретив препятствий, вышла за дверь и скрылась в густом лесу.

Люба выдохнула. Посмотрела на Ставра. Тот кивком головы отпустил охранника, уселся на стул, усадив женщину на колени.

— Зря я поддалась на ее провокацию, да?

— Зря.

— Думаешь, она не исправится?

— Думаю, что тебе меньше всего стоит работать горничной.

— Из-за болезни, да?

— Нет. Из-за того, что с твоими мозгами и уровнем образования — это совершенно неподходящая работа.

— Спасибо… — прошептала Люба.

— За что?

— За то, что такого хорошего мнения обо мне. Мне кажется, даже родители всерьез не воспринимали мое занятие. Ну, знаешь, считали это блажью… А я люблю кинематограф… Вот и в университете изучала не экономику, или юриспруденцию, а историю кино.

— Скучаешь за работой?

— Нет. Уже нет. Сейчас я бы не хотела этой суеты. Мне хорошо здесь. С тобой.

Ставр не мог не задаваться вопросом, надолго ли? Надолго ли привыкшая к роскошной жизни Люба задержится на его базе? И что будет, если она вдруг захочет уйти? Сумеет ли он отпустить?

— Ты уверена? — Вырвался глупый, обнажающий все его страхи вопрос.

— Как никогда. Я хочу состариться здесь. С тобой. И плевать на все остальное. Плевать. Ты, я, рыбалка, наше озеро…

— И чертов Либман-Сакс.

— И он. Куда же без него? — криво улыбнулась Любовь. — Только знаешь, я уже не так сильно его ненавижу. Если бы не он — не было бы нас. А я уже и не знаю, как когда-то жила без тебя. Странно, да?

— Нет. Наверное, так и бывает, когда по-настоящему. Просто понимание, что вот оно… И не важно уже ничего.

— А ведь нас не поймут… Но знаешь, мне абсолютно все равно, что подумают другие. Все-таки в смертельных хворях есть свой большой плюс. Они расширяют сознание. Расставляют приоритеты. Все напускное слетает, испаряется… То, что было важным раньше — теряет весь смысл. Ты мыслишь совершенно иными категориями. Мне кажется, несмотря ни на что, ты даже становишься счастливее. Или просто начинаешь ценить… каждую мелочь. И счастьем становится все: дождливое утро, вкусный чай, цветущий луг, покрытые дымкой горы…

Она сидела на коленях мужчины и делилась самым сокровенным. Тем, что ни с кем никогда не обсуждала. И не думала, что сможет обсудить… Ну, кому интересно, что там у тебя в глубине? Что болит, надрывается, лишает сна? Не было такого человека в ее жизни до Ставра. И как же хорошо, что он все-таки случился! Пусть так, через боль, страдание и горькие слезы. Если это цена… Пусть.

— Я люблю тебя, Ставр. Мне кажется, на Земле так еще не любили.

Он сглотнул. Обхватил ее щеки ладонями.

— Никогда тебя не отпущу. И не отдам никому. Ни Богу, ни черту, ни Либману-Саксу…

— Не отдавай. Только ты можешь сберечь. Чувствую это. Вот здесь… — Люба своей рукой сдвигает его ладонь к груди. Туда, где часто-часто бьется сердце. Ставр ощущает ладонью это биение… Опускает голову, утыкается лицом в грудь, трется о нее носом и колючими щеками. А Люба гладит его по голове, завороженно наблюдая за собственными движениями. В приоткрытую дверь залетает яркая бабочка. Кружит по комнате, садится на стол, видимо, приняв вышитые на скатерти цветы за живые. Ее крылья трепещут и переливаются всеми оттенками охры. Такие бабочки ей по душе…

— Ставр, тебе надо работать, — шепчет Люба в светлую макушку.

— Надо, — подтверждает он.

— Тогда иди. А я тут пока разберусь с вещами.

— Я испугался за тебя, когда увидел эту…

— На камерах увидел, да?

— Угу. Пацаны сказали. Я как раз подписывал счета…

— Она не могла мне навредить. Даша ведь ребенок совсем.

— Люб, они там такие… Звереныши.

— Ставр!

— Ты просто не знаешь. Да и не нужно оно тебе. Просто, не думай, что все так просто. Она давно уже не ребенок в общепринятом понимании этого слова. Для них нет ничего святого. Своя философия, озлобленность, неверие.

— Она захотела воспользоваться шансом…

— Ага, или получить возможность обокрасть кого-то из постояльцев.

Люба широко распахнула глаза и уставилась на мужчину. Черт! Она как-то не подумала об этом. Работая горничной, Даша и правда получит доступ к ценным вещам гостей. Ведь далеко не все пользуются сейфами! Ее бредовая идея может подорвать репутацию Ставра!

— Прости…

— Глупости какие.

— Я завтра все отменю, скажу, что ничего не получится… — затараторила Люба.

— И че, продинамишь девчонку? — скупо улыбнулся Ставр, пародируя Дашу Иванову.

— Не знаю! Не знаю, что теперь делать…

— А ничего не делать. В любом случае ее надолго не хватит. Эти дети не привыкли усложнять себе жизнь. И она не станет. Поиграется, доказывая собственную крутость, и свинтит, как только убедится, что воровать проще.