Чертог

- Запаршивеешь в своем покое. Отдыхать рано. Я вот уеду отсюда сразу же, как смогу, но сделаю это по той причине, что мне тут тесно. Этот город бесперспективен и уныл, да и в половине пабов меня знают в лицо, отчего не наливают. Загляну в отцовское имение и рвану в столицу. Там подыщу подработок и со временем устроюсь. Может быть, открою свою контору или даже займусь торговлей.

- Лучше накопи на винокурню.

- Слишком хлопотно и убыточно при условии, что половина конечного продукта будет оседать у меня в желудке. А что до тебя. Какие планы имеются на ближайшее и не очень будущее?

- Добраться до дома и увидеть любимые лица.

- Жалкие планы, - отрезал Габриэль, - ну увидишь ты их и что же, все? В склеп?

- Брось это. Я описываю свои нынешние желания, а ты принимаешь их за нечто равное высшей цели жизни.

- В таком случае, что есть эта самая цель?

- Наверное, семья, - Майлз помолчал, - дом, потомство.

- Кошмар. Вот уж чего я никогда не стану делать, так это заводить семью. Вы с твоей барышней делайте, что вздумается, а меня заранее спишите со счетов.

- Что ты вообще говоришь? А дети, разве тебе нет до них дела?

- Эти розовые черви? Надеюсь, участь стать их кормильцем меня минует.

- Ну и к забвению тебе дорога. После смерти тела, мы живем в других людях – в своих потомках. Если же их нет, ты умрешь. В конце концов, ты не имеешь право прерывать на себе род. Только подумай, сколько сотен предков создавали нас. Это цепь, в которой мы служим лишь звеньями и наша первостепенная обязанность стать ее продолжателями.

- Не лезь ко мне с этими проповедями. Не я, так кто-нибудь другой наплодит новых людей. Дела мне нет не до каких цепей и прочей белиберды. Никакой благородностью тут и не пахнет, ибо все это вложено природой, а иначе бы все поисдохли.

- Дело вовсе не в природе, Габриэль. Не хотелось бы переходить на оскорбления, но похоже, что ты не познал в детстве ценность и значимость семьи.

- О, я познал ее сполна! Знаешь, лучше родиться без глаз, чем видеть, как отец приводит домой баб, чем видеть синяки на лице и руках матери, видеть три мертворожденных сестры подряд. Вот она твоя ценность семьи – терпеть все. А она не стерпела, мать-то. Повесилась в подвале. Это был ее вклад в улучшение благосостояния семьи, потому что после этого отец остепенился, и мы зажили вдвоем почти что счастливо.

- Это печально.

- А чего печального? Может наша семья и уменьшилась, но зато в ее остатке хотя бы можно жить. Не сложись все так, я никогда бы не попал сюда и никогда бы не стал учиться, как положено. Спасибо веревке и подвальной балке.

- Так нельзя, - попытался вставить Майлз.

- Еще как можно. А если ты дальше своего беззаботного розового детства не видишь и не хочешь видеть, то мне плевать. Наши жизни вот-вот разойдутся, и каждый самостоятельно начнет строить идеалы. Для тебя это дом, для меня – я сам.

- Один человек в моей семье говорил: «Несчастен тот, кому некуда пойти».

- Я пойду в трактир и уж точно несчастным не буду, хе-хе.

- Как же. Эти трактиры до добра не доведут.

- Я мог бы поддержать дискуссию на тему, что есть добро, но как-то лень. Сейчас было бы неплохо поесть. У тебя деньги остались?

Габриэль встал с травы и неуклюже потянулся, разглаживая складки на спине куртки.

- Остались, - протянул Майлз, не спуская с него глаз.

- В таком случае, что мы тут еще делаем? Айда в «Ржавую пику».

Грайвер переменился в лице.

- Только не туда!

- Ну как хочешь, тогда сам веди, - Габриэль помог другу встать и усердно отряхнул его от приставшей травы и комочков грязи, - а что до нашего сегодняшнего разговора, то забудь его. Не тебе надлежит слушать мои байки, не мне раздавать советы. Хотя один я все же выскажу: живи, так, чтобы счастливо, а где и с кем, это сам решай. Мне же будет лучше одному и все тут.

- А, дьявол! – вскинул голову Майлз, и провел руками вдоль щек, вытягивая лицо, - я не сходил за мясом и не принес дров.

Габриэль прыснул и согнулся пополам.

- Как хорошо в общежитии, друг мой! Кончай вредничать и снимать комнату у горожан. Присоединяйся к нашему дружному братству.

- Нет уж, спасибо. Наслышан я о тамошних порядках. Пусть обязанностей у меня больше, зато вещи на месте и в своем положенном виде.

- Хорош языком молотить, живот в предсмертных муках корчится.

- Только без алкоголя.

- Даже пиво нельзя?

- Водой перебьешься.

- Эй, у меня организм не переносит чистую воду!

- Значит, молока выпьешь.

-Хороший ты все-таки человечище, Майлз! Все были бы такими друзьями, из меня, глядишь, и толк бы вышел. Поедим, а потом дров тебе найдем столько, что хозяина дома засыплем до макушки.

4

Город дремлющих шпилей.