Черта горизонта

Ты моей любовью был, тайный свет былого ты.
Если кто-то сердцу мил — это снова, снова ты.

Пусть расстались мы, и я знать не знаю о тебе,
Пусть другой меня пленил — это снова, снова ты.

Пусть любуюсь не тобой, призываю не тебя,
Кто бы сердце ни томил — это снова, снова ты.

Мне другого полюбить оказалось нелегко,
Ах, тебя он не затмил — это снова, снова ты.

Напоил ты жизнь мою, как сухую землю дождь.
Если сад мой полон сил — это снова, снова ты…

«Была добра любовь моя…»

Была добра любовь моя,
Великодушна, терпелива.
Тебя благословляла я
И в жесточайший миг разрыва.
Моя тоска была светла,
В мученьях ревности беззлобна,
И все, что зависти подобно,
Испепелила я дотла,
Чтобы душе не жить без света.
А нынче мелким ручейком
Сама себе кажусь, когда я,
Холодный взгляд поймав тайком,
Лишь холодею, не страдая.
Сама страдание прерву,
Когда предчувствую разлуку,
И первой протяну я руку,
Но не прощаю, не зову,
И думаю — любовь ли это?..

«Не заставь меня плакать, — я плакала много, любимый…»

Не заставь меня плакать, — я плакала много, любимый,
И не думай напрасно, что я холодна и надменна.
Мне изранили сердце, и в шрамах оно постепенно
Отвердело, но больно ему от ожога, любимый.

Безоглядно я шла, доверяясь открыто и прямо,
Но как часто встречала я с горечью неодолимой
Камень вместо сердец, я же верила в сердце упрямо…
Нелегко мне досталась прямая дорога, любимый.

Мне бы тихо уснуть, как ребенок склонясь головою
На колени твои, — отдохнуть от тоски нестерпимой.
Тайный свет сбереги, озаряющий сердце живое, —
Вечереет мой день, уже ночь у порога, любимый.

Рачия Ованесян (1920)

Из цикла «Чудесный садовник»

«Я сам себе вопросы задавал…»

Я сам себе вопросы задавал
И не уверен ни в одном ответе.
Как жили до начала всех начал —
До первого садовника на свете?

Но этот сад я знаю с детских лет.
Закрыв глаза, я вижу пред собою
Мой добрый сад, и дать готов ответ
За каждый куст, за деревце любое.

«Мой сад был создан на скале…»

Мой сад был создан на скале
Безжизненной, тысячелетней.
Лишь змеи нежились в тепле
На мшистых кáмнях в полдень летний.

Но я, как прадеды мои,
Работал, рук не покладая,
Чтоб закипели здесь ручьи
И ожила скала седая.

В ущельях звон моей кирки
Звучал настойчиво и долго,
И дружно принялись ростки
В земле, что стала мягче шелка.

Мой сад разросся, полный сил…
Кто ж победил в борьбе упорной:
Скала иль тот, кто раздробил
И вызвал к жизни камень черный?

«Обойду я мой сад, осмотрю…»