Черский

— Всякий чудак поймет, что нельзя рифмовать «Матюшкин — Пушкин». Но при чем здесь поэтические законы? Мне важнее иное свойство поэзии. «И на обломках самовластья напишут наши имена». Напишут наши имена!

Он дважды повторил пушкинскую строку.

— Я знаю имена своих предшественников со школьной скамьи. Они, это они привили мне любовь к путешествиям…

Черского звал русский Север. Ему хотелось узнать, как живут его народы, куда текут могучие реки, по каким меридианам и параллелям идут его горные хребты. Всю свою жизнь Черский стремился на Север, только на Север!

И вот он здесь. Но каким чудовищным, каким тяжким путем!

Черский вздрогнул. Ненависть, скользкая и противная, как электрический угорь, пробежала по сердцу и погасила ненужный свет воспоминаний. Его глаза опять устремились на тетрадь, в которой призывно чернела фраза: «Нет, я не первый…»

— Кого же из прошедших по Северу я должен выделить особливо? Кого?

…Михайло Стадухин.

Его жизнь была короткой, но громкой, как выстрел. Два века назад этот буйного нрава якутский казак с кучкой своих бесшабашных единомышленников на маленьком коче шел вдоль морских берегов до тех пор, пока не достиг устья Колымы-реки.

Михайло Стадухин основал на Колыме первую русскую зимовку. Отсюда он пытался проникнуть на реку Анадырь. Снежные бури возвращали его коч к суровому устью. Он начинал сызнова свой путь, и бури опять относили его назад. Казак не сдавался. В 1651 году он решил пробираться на Анадырь сухопутным путем. На этом пути Михайло Стадухин открыл Пенжину. Он достиг Анадыря, перезимовал на нем, собирая ясак с чукчей и ламутов в казну самодержца всея Руси. Но он был сыном своего жестокого века и начисто грабил местных жителей. Они восстали против Стадухина, и землепроходец был сражен чукчанской, оперенной пером розовой чайки стрелой.

…Василий Прончищев.

В начале восемнадцатого века он был одним из начальников Великой Северной экспедиции. Упрямо, с изумляющей настойчивостью устремился он на берега таинственной Колымы.

В 1735 году прошел он из устья Лены до Оленека. В невыносимо трудные дни этого путешествия Прончищев открыл полуостров Таймыр.

Может быть, из всех предшественников Черского милее, ближе, дороже Василий Прончищев? А чем же, чем? Да, может быть, тем, что Прончищев, подобно ему, устремился на Север вместе с женой Марией. Маленькая синеглазая Мария Прончищева! Как похожа на нее его Мавруша! Та же открытая человеческой боли душа, та же несгибаемая воля, та же вера в успех.

Василий Прончищев упер в открытом море, на дубель-шлюпке. Через пять дней после его смерти матросы опустили в Ледовитый океан и жену.

Провожали их снежные тучи
И полярных сияний огни.
Даже в смерти своей неразлучны.
Уходили в пучину они…

Острый холодок страха обдал Черского. Что будет с женой и сыном, когда он умрет? Ведь он же знает: скорая смерть его неизбежна. Болезнь пока притаилась где-то под сердцем, но она вот-вот вырвется и искогтит его тело. Нет, лучше не думать о смерти, когда впереди лежит неизведанный, почти не открытый край.

А кто же третий?

Им был Гаврила Андреевич Сарычев.

Знаменитый гидрограф. Адмирал русского флота. Человек нежной души и отчаянной храбрости. Совместно с Беллингсом он обследовал и нанес на карту берега Северо-Восточной Сибири.

Это он, изучая течение северных рек, ровно семь лет путешествовал по Индигирке и Колыме. Он составил карту Индигирско-Охотского края. И карта эта дала возможность географам мира получить первое представление о русском Севере.

Сарычев не завершил всего задуманного. Подобно своим предшественникам, он погиб под северным сиянием, в неодолимых метелях Колымы. Но, смертью смерть поправ, встает его живое имя…

Черский выпрямился на стуле и оглядел темную избушку. Спят все. Спят жена, сын, проводник, спит безалаберный Генрих.

Мысли снова перенесли его к великим землепроходцам.

А четвертым своим предшественником он назовет Фердинанда Петровича Врангеля.

Из всех адмиралов русского флота он был самым удивительным. Он участвовал в кругосветном плавании Головнина, был начальником экспедиции, что искала для Русской империи новые земли у берегов Чукотки. Четыре года плавал он у северных берегов Азии. Впервые в истории русской географии его экспедиция проводила навигационные, геомагнитные, климатические исследования. Сто пятнадцать астрономических пунктов на северных берегах поставил Врангель.

Фердинанд Петрович много лет был правителем русских колоний на Аляске. Он боролся с хищниками, уничтожающими там пушного зверя, заботился о русских колонистах, индейцах и эскимосах. Когда Врангель узнал, что царь продает Аляску американцам, он послал ему письмо. А в письме было только одно слово: «Протестую!..»

По следам землепроходцев двинулись на Колыму новгородские, устюжские, иркутские купцы.