Черный воздух. Лучшие рассказы

Сбросив ласты, Карло устроился на ступенях, обсохнуть. Таку с Хамадой, влезши в окно, сели рядом и о чем-то возбужденно залопотали по-своему, по-японски. Карло мрачно взирал на обоих, и, наконец, Хамада повернулся к нему.

– Мы хотеть та картина, – сообщил он. – Мадонна с младенец.

– Что?! – во весь голос вскричал Карло.

Хамада приподнял брови.

– Вот та картина мы хотеть взять домой. В Япония.

– Но как?! Картина… она же из уймы маленьких плиточек, намертво к стенке приклеенных – не можете же вы взять их да ободрать!

– Итальянский правительство позволять, – встрял в разговор Таку, однако Хамада жестом велел ему замолчать.

– Мозаика, да. У нас с собой инструмент. Кислородно-водородная горелка. Метод… как в археология, понимать? Разрезать стена на части, на кирпичи, пронумеровать их – и собрать на новое место. В Япония. Над водой, – пояснил он, блеснув жемчужной улыбкой.

– Нельзя же так! – объявил Карло, оскорбленный до глубины души.

– Не понимать, – отозвался Хамада, хотя понял все – лучше некуда. – Итальянский правительство разрешить.

– Здесь тебе не Италия, – зарычал Карло, в гневе поднявшись на ноги.

Тем более зачем им там, в Японии, Мадонна? Они ведь даже не христиане…

– Италия – там, – продолжал он, в расстроенных чувствах по ошибке махнув рукой на юго-восток, чем, несомненно, сбил японцев с толку сильнее прежнего. – А мы Италией сроду не были! Здесь – Венеция! Венецианская республика!

– Не понимать. – Что-что, а эту фразу японец, похоже, зазубрил на всю жизнь. – Мы получить разрешение от итальянский правительство.

– Иисусе Христе, – пробормотал Карло, едва не задохнувшись от возмущения. – И долго вы с этим провозитесь?

– Время? Работать сегодня и завтра, уложить кирпичи здесь, нанять в Венеция баржа, отвезти кирпичи в Венеция…

– Ночевать здесь? Нет, ночевать здесь я не собираюсь, к дьяволу оно все провались!

– Мы взять третий спальный мешок…

– Нет уж! Я с вами, подлыми языческими гиенами, тут не останусь…

Окончательно разъяренный, Карло принялся освобождаться от экипировки.

– Не понимать.

Карло вытерся насухо и оделся.

– Оставлю вам акваланги, а сам вернусь завтра, к концу дня. Понимать?

– Да, – подтвердил Хамада, даже не переменившись в лице. – Вы привести баржа?

– Что?.. Да-да, приведу я вам, каракатицам, баржу! Стервятники… грязееды… подонки…

– Шторм близко! – жизнерадостно объявил Таку, указывая на север.

– К дьяволу вас! – откликнулся Карло, спрыгнув в шлюпку и оттолкнувшись веслом от стены. – Понимать?

Покинув Торчелло, он вновь оказался в Лагуне. Действительно, шторм приближается, так что надо бы поспешить. Поставив парус, Карло натянул брезентовый тент до самой кормы, укрыв им всю шлюпку, кроме собственного сиденья. Ветер теперь дул с норда – сильный, однако порывистый. Под его натиском парус натянулся туго, как барабан, и шлюпка понеслась, поскакала с волны на волну, оставляя за кормой пенный след, ослепительно-белый на фоне черного неба. Наползавшие сзади тучи затягивали небосвод, точно занавес, деля его напополам, и граница, отделявшая черную половину от блекло-синей, была пряма, ровна, будто струна. Все это здорово напоминало Карло тот, первый великий шторм 2040-го, когда из туч, накрывших Венецию плотным шерстяным одеялом, сорок дней кряду лил проливной дождь… и с тех пор подобного не повторялось больше нигде – нигде на всем белом свете.

Вскоре шлюпка миновала затонувший Бурано. На фоне черного неба виднелась лишь покосившаяся кампанила, и Карло вдруг понял, отчего ему так ненавистен вид опустевшего городка: да это же образ грядущей Венеции, бесчеловечно жестокая модель скорого будущего! Поднимется уровень моря хоть на три метра – и станет тогда Венеция всего-навсего большим Бурано. А если и не поднимется, Венецию с каждым годом покидает все больше и больше народу. Настанет день, и быть великому городу пусту…

При этой мысли Карло снова охватила та же тоска, что и под взором Теотаки – беспросветная, граничащая с неизбывным отчаянием.

– Эх, провались оно все, – с чувством сказал он, глядя на увечную кампанилу, но этого показалось мало. Каких слов тут могло бы хватить, Карло даже представить себе не мог. – Провались оно все…

Первый шквал настиг шлюпку сразу же за Бурано. Порыв ветра едва не вырвал шкот из руки. Пришлось вцепиться в снасть что было сил, закрепить шкот на корме, а затем закрепить в нужном положении румпель и, не прекращая ругани, ползти по туго натянутому брезенту вперед, чтоб подобрать рифы. Парус Карло зарифил до величины носового платка, однако шлюпку по-прежнему швыряло с волны на волну, мачта скрипела, будто вот-вот переломится… Гребни волн украсились колпачками из белой пены, ослепительно-яркими на фоне черного неба, а пронзительно воющий ветер срывал их и нес прочь, к горизонту.

«Пожалуй, к Мурано надо идти и там переждать», – подумалось Карло.

Тут начался дождь. Струи ливня, куда холоднее воды в Лагуне, не падали – хлестали над волнами едва ли не горизонтально. Ветер усиливался, парус величиной с носовой платок всерьез угрожал вырвать мачту из степса…

– Господи Иисусе, – вырвалось у Карло.