Черный скоморох

– Ты же ученый, Пигал,– приободрил его кентавр Семерлинг.– Открывать новые горизонты – это твое призвание.

Достойнейший магистр был согласен с тем, что открытие новых горизонтов входит в обязанности ученого, однако ему казалось, что на его родине Сирине эти горизонты просматриваются куда отчетливее, чем на ужасной планете Хрус. К сожалению, просвещеннейший Семерлинг думал иначе.

– Все мы обречены нести свою ношу,– философски заметил кентавр.– И никто не знает, как долог будет его путь. Так что бояться, в сущности, нечего.

С этим Пигал как раз мог поспорить, поскольку конец своего пути он видел отчетливо: планеты Хрус ему не пережить. Разумеется, кентавру Семерлингу наплевать, останется в живых какой-то там сиринский магистр или протянет ноги. Просвещеннейший вновь затеял большую игру и озабочен глобальными проблемами, в которых жизнь отдельно взятого магистра не значит ровным счетом ничего.

Переход за пределы Светлого круга не прибавил Пигалу никаких новых ощущений – самый обычный переход, каких он уже немало совершил в своей жизни. И планета, на которую они прибыли, могла бы считаться самой обычной, да вот только обычных планет за пределами Светлого круга не бывает. Его не обманула даже растительность, буроватая, как на Дилии или Альдеборане и отличавшаяся причудливостью форм севельских циний. Дневное светило, обогревающее проклятую планету Хрус, тоже имело кровавый оттенок, и Пигал счел это дурным предзнаменованием. Только одно пока устраивало магистра: здесь было удивительно тепло, и он не испытывал дискомфорта от пребывания на свежем воздухе без одежды, что в его возрасте являлось немаловажным обстоятельством. Кроме того, ему нравился запах, исходивший от ярко-алых цветов, раскинувших большие нежные лепестки на соседней полянке. Пигал уже собирался высказать по поводу цветов ряд соображений, которые бесспорно пошли бы на пользу Андрею Тимерийскому, весьма равнодушному к красотам природы, но тут тишину неожиданно разорвал такой чудовищный рев, что достойнейший из мудрых даже присел от неожиданности. Это каким же монстром должно быть существо, способное издавать подобные звуки? Благостное настроение, охватившее было магистра по прибытии на Хрус, как ветром сдуло.

– Кажется, кричали там,– князь Тимерийский небрежно махнул рукой в сторону леса.

Пигал имел слабость к тенистым лесам, но эта слабость распространялась лишь на зеленые заросли родного Сирина, а на чужих планетах он предпочитал держаться открытых пространств, во избежание сюрпризов. К счастью, у молодого человека хватило ума не углубляться в непредсказуемые заросли, и он выбрал разумный, по мнению магистра, путь: по берегу ручья, дававшего не только влагу пересохшим губам, но и прохладу, столь необходимую в долгом путешествии.

А путешествие оказалось далеко не легким. Пигалу показалось, что прошли они не менее двадцати верст, но ничего примечательного так и не встретили. Нельзя сказать, что магистр был разочарован отсутствием приключений, но было что-то тревожное во всей этой явно фальшивой умиротворенности. Попугав их для начала ужасным ревом, планета Хрус, видимо, решила, что поддержала репутацию страшного места и дальше можно не напрягаться. Одно из двух: либо паразит Сюзи опять что-то напутал, либо межзвездным скитальцам очень уж везет.

– Тебе не кажется, человек молодой, что мы могли бы с не меньшей для себя пользой провести время на лужайках моего родного Сирина – его пейзажи не уступят здешним своей выразительностью.

– Не накличь беду, магистр,– предостерег князь.– Возможно, мы просто попали в затишье перед бурей.

Тимерийский как в воду глядел. На горизонте появилось нечто весьма напоминающее тучу, причем тучу грозовую. Никогда еще магистру не доводилось наблюдать столь стремительных изменений в природе: тьма поглотила округу буквально в течение одного мгновения, а следом засверкали молнии, раздирая только что вывешенное, вероятно для просушки, черное полотно. Количество электрических разрядов не поддавалось подсчету– грохотало и сверкало как на поле боя. Пигалу довелось однажды в молодые годы испытать нечто подобное, когда в составе миротворческой миссии он побывал на Яфете. Но там огонь и гром издавали железные игрушки, порожденные недоразвитым разумом, хотя вроде бы человеческим, а здесь с ума сходила сама планета Хрус. Возможно, нашлись бы умники, которые назвали бы это адское проявление грозой, но магистр был не из их числа. Богатый жизненный опыт не позволял ему с легкостью принимать очевидные на первый взгляд объяснения. К тому же его не покидало ощущение, что под покровом темноты и разгула стихии в окружающей среде что-то меняется. Во всяком случае, Пигал готов был поклясться, что проступающая из темноты справа гора появилась здесь совсем недавно.

– Видимо, Великий Магус решил с нами познакомиться столь оригинальным способом.