Черный махаон

Как-то так.

В этой связи встреча для откровенного разговора с подругой уже представлялась чем-то неправильным. Но, с другой стороны, можно же просто поболтать. Обсудить с Таньчей ее ребятишек, поперемывать косточки Толяну, их общему однокласснику и Танькиному мужу.

Ей принесли салат. В этом кафе она бывала очень редко. Почти всегда – для встречи с подругой: оно располагалось недалеко от ее дома, здесь делали вкусные горячие бутерброды с грибами и сыром, а еще подавали отменные осетинские пироги.

– Приве-ет! – Танька заверещала еще на проспекте, взлетела на террасу и с разбегу чмокнула подругу в щеку. – Ты даже не представляешь, какая ты молодец, что именно сегодня меня вызвала обедать. Сегодня Дуся с утра слопала ватный диск, потом ее тошнило, Васька, пока я отмывала Дусю, подрался с котом, а Люся нарисовала мой портрет в забытой Толей ГТД[11]. Просто аврал какой-то!

– А что, садики отменили? – Яна слушала и улыбалась, разглядывая неунывающую подругу. Ноль косметики, потрепанный сарафан и балетки. И все равно выглядит королевой. Потому что главное украшение женщины – ослепительная улыбка.

– Так ремонт! Все трое на мои хрупкие плечи. А я, знаешь, с непривычки-то и окосела маленько, – она смешно скосила глаза к переносице и высунула кончик языка.

– И с кем сейчас твои красавцы?

– С бабушкой. Я сказала, что у тебя проблемы, что ты звонила, чуть не плача. Как бы дело не касалось развода с Владом, – при этих словах Яна почувствовала, что краснеет. – А для моей мамы ты – это святое. Дети приняты на грудь без вопросов и промедления.

Принесли заказанный Танькой чай.

– А почему именно угроза моему семейному счастью такой эффект возымело? – Яна все-таки поинтересовалась.

Танька округлила глаза:

– В глазах моей мамы вы – идеальная пара. Ваш разлад – это сродни наводнению, землетрясению, переезду и ремонту вместе взятым!

Яна отвела взгляд. Только что принятое решение не обсуждать с подругой семейную жизнь таяло на глазах. Она смотрела на улицу, едва прислушиваясь к Татьяниному щебетанию. Взгляд зацепился за припаркованный напротив бежевый перламутровый внедорожник с инерционными колесными дисками: автомобиль уже остановился, а диски все вращались, рассыпая огни и привлекая внимание. Яна почувствовала, как сердце сжалось, будто прячась от что-то недоброго, которое вот-вот нагрянет, пригляделась: леворулька[12]. Таких в городе на границе с японским праворульным автопромом единицы. Она видела, как водитель говорил по телефону, руки знакомо поглаживали черный пластик руля.

Таня дотронулась до локтя:

– Ян, ты чего? Случилось, что ли чего?

– Да вот, увидела машину Влада.

Золотистый Лексус, действительно, был машиной мужа. И мужчина за рулем – муж, Яна узнала его по часам, по манере поглаживать руль одним пальцем, будто вычерчивая узор.

– И чего?

– Ничего, – Яна пожала плечами, уже собираясь отвернуться, когда водительская дверь распахнулась, из нее вышел Влад, торопливо обогнул автомобиль, галантно открыл пассажирскую дверь, выпустив из нее полноватую блондинку: длинные волосы собраны в высокий хвост, шелковая блузка навыпуск и тонкий трикотаж широких брюк.

Таня замолчала, проглотив неоконченное предложение, что-то о новой работе Толика.

– А это что за мадама?

Влад припал к пухлым пальчикам, потянул блондинку в кафе напротив. Яна видела, как незнакомка кокетничает с мужем, а тот недвусмысленно оглаживает округлые, плотно обтянутые салатово-мятной тканью.

– Ни фига себе, – Татьяна присвистнула.

В следующее мгновение она схватила сотовый Яны, активировала мессенджер. Яна, не отрывая взгляд, наблюдала, как муж нехотя оторвался от блондинки, схватился за сотовый и, бегло просмотрев принятое сообщение, сунул телефон в карман, не удостоив собеседника ответом.

– Вот козел, – Танька в сердцах бросила сотовый на стол. Яна прочитала на меркнущем экране: «Влад, ты сейчас занят? Давай, пообедаем вместе?».

Сердце обреченно томилось в груди, в голове стало пусто, бесцветно и безразлично, все место там занимала полноватая незнакомка, которую Влад трогал, не таясь. Он открыл дверь заведения, пропустив женщину вперед. Ладонь неудержимо спускалась ниже поясницы.

Остаток дня прошел, как во сне. Звонила Иринка, что-то рассказывала о конкурсе набросков и о том, что она не взяла любимую запасную кисть. Кажется, Яна пообещала ее найти и попробовать передать через директора лагеря.

Хотелось домой.

Нет, не так. Хотелось в норку, укрыться в ней с головой, спрятаться под теплым пледом и слушать, как в трубах шумит вода. Как доносятся приглушенные голоса соседей. Как хлопает дверца чьего-то холодильника, а через приоткрытую форточку в квартиру тонким запахом борща или подгоревшего молока заглядывает чье-то семейное счастье.

Вот бы не высовываться до самого того дня, когда из груди вынут ледяной кол.