Черный лев

Беседа разбудила австралийского страуса эму, заснувшего недалеко от дома, за травяным деревом. Птица не спешила появляться – ее вполне устраивало скромное зеленое закулисье.

– Что вы так удивленно на меня смотрите? – высокомерно добавило травяное дерево.

Наконец Мэрмэлла нехотя появилась. Высокая птица, обернутая в поблекшее от времени боа, поздоровалась.

– Здравствуйте, – ответила я. – Мне кажется, мы с вами знакомы.

Мэрмэлла помогала знаменитому фокуснику в театре иллюзий, и мы с родителями часто видели ее выступления.

– Ха! – встрепенулась птица, и в разные стороны полетели перья, словно падающие с дерева листья. – Были времена, когда мне аплодировали стоя! – вздохнув, она смахнула скупую слезу. – А теперь… Как печальна участь большой звезды!

Несмотря на мутные от слез глаза, Мэрмэлла ловко поймала клювом пролетавшего мимо белого ночного мотылька.

С материка Америки послышался громкий заразительный смех. Мы переглянулись.

– Хорьки, – пояснила звезда иллюзий, скинув с себя еще немного тускло-серых перьев.

– Добрые ребята, – добавила коала. Ее глаза засияли, когда эти проворные зверята с узкими мордочками затянули долгую песню под гитару.

За каменной оградой, отделяющей городской заповедник от улиц шумного города, в окне соседнего дома кто-то зажег ночник. Его отблеск, отливаясь шафрановым светом на листве эвкалипта, напомнил о скорой осени.

Я вернулась в кресло и с головой укуталась в теплый. Таинственное мерцание фонарей завораживало. Идти домой не хотелось.

Покачиваясь в кресле, я тихонько дремала под балладу о храбром американском хорьке и не подозревала, что ночь будет самой странной в моей жизни.

Глава 2

Спустя некоторое время песни смолкли. Повсюду царила вкрадчивая и мудрая тишина. Лишь многократные ныряния дельфина Шалуна нарушали безмолвие. Дельфин жил шагах в тридцати от моего дома, в огромном бассейне с красиво изогнутыми, песчаными, похожими на морской берег краями.

Вдруг кто-то встревоженно сказал:

– Как же слякотно и сыро-о! Я промок до косте-ей!

– Тише-тише, дорогой! – с придыханием отвечал нежный голос.

– Но наша зольная ванна испорчена-а! Как прикажете это понима-а-ать?!

– Не забывай. В крови у сорных куриц из Австралии течет королевская кровь! Надо запастись терпением!

На небольшой полянке, рядом с бассейном и низкими травяными деревьями стояли австралийские индюшки. Мама говорила, что на родине их называют сорными курицами. Трусли со своим семейством – женой Дрожуньей и дочерью Бояшкой – оказались по колено в воде. Дельфин, их ближайший сосед, продолжал выпрыгивать из воды и кувыркаться через голову. Он снова и снова с шумом погружался на глубину, а поднятые им волны одна за другой захлестывали зольную ванну, в которой так привыкли нежиться соседи.

– Какая отвратительная мокрота-а-а! – возмутился чуть громче Трусли, стряхивая с лапок грязевую жижу. – Я больше так не могу-у!

– Да, дорогой! Но мы должны сохранять благородство при любых обстоятельствах! – деликатно настаивала Дрожунья – упитанная дама-индейка. Черные масленые перья, красная голова и воротничок на шее придавали ей элегантность, подчеркивая высокое происхождение.

– А как же наши перья?! Как мы будем их чистить?! – робко спросила Бояшка. Слезы брызнули из ее глаз.

Не выдержав, индюк обратился к дельфину:

– Ээ-эй… Любезный сосед! – Трусли звучно крякнул, широко раскинув крылья по сторонам. – Не могли бы вы перестать заливать нас водой?! – На последних словах индюк немного смутился – он никогда не повышал голос – и добавил: – С вашего позволения, делаю замечание…

Однако дельфин, словно ничего не слыша, продолжал резвиться в бассейне.

Последней каплей терпения Трусли стали безутешные слезы дочери. Индюк прибавил громкость, но не рассчитал и закричал во все горло:

– Перестаньте брызгаться, уважаемый сосед!

Со всей силы он топнул грязной лапкой о край зольной ванны. В один миг корыто взлетело вверх, несколько раз перевернулось в воздухе, расплескав в полете миллионы мерцающих звезд, со страшным грохотом ударилось о крышу индюшачьего домика и упало на землю.

Мутная зольная вода окатила Трусли с головы до ног. От его изысканного вида не осталось и следа. Ярко-лимонный воротничок съехал на бок, а черные перья, потеряв лоск, повисли рваными клочьями. Негодование индюка сменилось растерянностью.

– Ты что наделал, Трусли? – Крошка Фи вытаращила и без того большие глаза.

– Ха! Разбудил африканского льва! – всплеснула крыльями Мэрмэлла. Несколько тусклых перьев упали на землю.

Трусли звучно сглотнул слюну и замер. Дрожунья притянула к себе Бояшку в ожидании самой страшной участи.

Все застыли в томительном ожидании. Только дельфин продолжал отчужденно накручивать круги по вспенившейся глади воды.