Чёрный лама

– Подкинь до Тетюхе, любезный.

– Сей момент! Домчим! Но-о!

Застоявшаяся лошадь живо потянула повозку, выворачивая на дорогу ко Второму мосту.

Коляску остановили у Центральной площади, и Уваров расплатился парой двугривенных. Отсюда до фабрики было рукой подать, пять минут ходу.

– Вот не зря я этим манзам не доверял, – бурчал Ерёма. – Наверняка пакость какую готовят. Только уж больно тут всего понамешано! Винегрет какой-то, етить-колотить…

– Что да, то да… – вздохнул Антон, поглядывая на сопки, давно скрывшие солнце. Засинели сумерки.

«Ногуле» оказался обычным кабаком, да не из самых чистых. Похожий на приземистый каменный барак, он стоял в конце улицы-дороги, ведущей к Верхнему руднику, выделяясь на фоне фабричных труб, клепаных емкостей, решетчатых мачт, серых, закопченных стен цехов.

Оттуда наплывал ритмичный басистый гул, металлический лязг, то и дело переходивший в обвальный грохот, шипение и перестук.

За порогом заведения тоже было шумно. Душно и накурено – сизая пелена плавно струилась под потолком, размывая дальние фигуры за клубами табачного дыма и кухонного чада.

Туземцы, а было их человек пять или шесть, кучковались отдельно, заняв три столика, остальные места были оккупированы карликами со смены и парочкой подвыпивших личностей, ещё не окончательно потерявших человеческий облик.

Уваров в «Ногуле» выглядел чужаком, поэтому он даже пробовать не стал прикинуться своим, а сразу двинулся к сонному кабатчику. Незаметно показав свой жетон, Антон добился желаемого – хозяин заведения «проснулся».

– Мы ничего не нарушаем, – стал он сразу оправдываться, – и слухи о том, что мы-де снова открыли опиекурильню – клевета зловредная! Бог свидетель!

– Верю, верю, – поспешил его успокоить Уваров. – Вы мне лучше скажите, гольд по имени Юнгани Сигдэ не появлялся?

– Они как раз уходят, офицер! – проговорил трактирщик приглушенным голосом, и заговорщицки подмигнул.

Антон посмотрел в зеркало над стойкой, увидав, как пожилой туземец в засаленных штанах и сапогах, в длинной рубахе, как бы не кожаной, и с головной повязкой пробирается к выходу. Следом за ним поспешал еще один, одетый более привычно, на взгляд европейца – в ношенную суконную пару, имевшую когда-то отношение к светло-коричневому цвету, рубашку сомнительной белизны, да кирзачи. Кепка нагоняла тень на его лицо.

– Кто второй? – быстро спросил граф.

– Китаец местный, Фынчен.

– Ясненько…

Дождавшись, пока Юнгани с Фынченом удалятся, Уваров вышел за ними следом, и сразу отшагнул в сторону от освещенного проема двери.

– Потапыч.

– Иду.

Удалившаяся парочка поспешно шагала к фабрике. Антон двинулся следом. Когда он миновал П-образный компенсатор, похожий на ворота, и свернул в узкий проход между серой бетонной стеной и целой батареей громадных ржавых баков, он увидал спину одного Юнгани, китаец куда-то «свинтил».

– Потапыч!

– Я за Фынченом, барин!

– Добро!

Могучее шипение заглушало шаги, а струи пара, вырывавшиеся то сбоку, то сверху, делавшие расплывчатыми огни желтых фонарей, скрывали погоню.

Когда до Сигдэ оставалось не более пяти шагов, Уваров крикнул:

– Юнгани!

Гольд сильно вздрогнул, вжимая голову в плечи, и уже хотел было сорваться на бег, но резкий голос Антона пригвоздил его к месту:

– Стоять!

Сигдэ испуганно обернулся, и залопотал, поднимая руки:

– Моя ничего не делай, капитана! Моя – смирный гольд!

– Опусти руки, Юнгани, – миролюбиво сказал Уваров, качнув пистолетом. – Лучше скажи мне: ты знаешь Ваньку Хунхуза?

Глазки у гольда забегали.

– Тебе ничего не будет, – внушительно проговорил Антон, – это все Хунхуз затеял. Ты ему тяжелые камешки передавал, а нашел их где?

– В тайге, капитана! – с готовностью ответил Юнгани. – Там…

Больше он ничего не успел сказать – хлопнул винтовочный выстрел, и пуля пробила гольду грудь.

Прибежавший Гора подхватил Сигдэ, сокрушаясь:

– Не поспел я, барин!

Уваров крикнул, срываясь на бег:

– Стереги его!

Метнувшись в сторону резервуаров, откуда стреляли, и едва не загремев, споткнувшись о рельсу, он выскочил к складу шихты, где была навалена руда. Впереди мелькнуло светло-коричневое пятно, скрываясь за бункерами, а следом за Фынченом почесал мужчина в чёрном пальто, отмахивая рукой с пистолетом.

– Сто-ой! – закричал Антон. – Стрелять буду!

Крик на человека в чёрном не произвёл ровно никакого впечатления, он даже петлять не стал на бегу, а Фынчен и вовсе пропал. Плюнув с досады, Уваров повернул обратно – охоты попасть под перекрёстный огонь у него не было ни малейшей.

Возвращаясь, он прошел к тому месту, с какого должен был стрелять кто-то из убежавших двоих, и споткнулся о китайскую духовую винтовку. Это был тяжеленький агрегат с толстым пустотелым прикладом, куда закачивался воздух, и с ещё одним приставным баллоном. Лишенные армаферрита, китайские оружейники склепали баллончик из обычной, хоть и хорошей стали. Естественно, давление он держал не слишком высокое, поэтому и дальность, и убойная сила у пуль из Поднебесной, круглых, как дробины, была пониже, чем у русских пневматов.

Пнув винтовку, Антон выбрался к Потапычу, обихажившего Юнгани.