Черный кофе

– Позвольте мне, мадемуазель, – сказал маленький сыщик. – Этот ящик слишком тяжелый для ваших ручек.

Он поставил ящик на стол.

– Вы храните здесь какую-то свою коллекцию, мадемуазель? Птичьи яйца? Или, быть может, ракушки?

– Не хочется вас разочаровывать, месье Пуаро, – с нервным смешком отвечала Барбара, – но здесь вещи куда более прозаичные. Порошки и пилюли.

– У вас такой здоровый вид, мадемуазель, что вам вряд ли нужна вся эта чепуха.

– Мне не нужна, – согласилась Барбара. – А Люсии нужна. У нее с утра ужасно болит голова.

– Бедняжка, – посочувствовал Пуаро, и в голосе у него было искреннее сочувствие. – Так это она попросила вас принести лекарства?

– Да, – сказала Барбара. – Я уже дала ей аспирин, но аспирин не помог, и она попросила что-нибудь посильнее. Я решила отнести ей весь ящик... И уже отнесла бы, если бы не вы.

– Если бы не мы... – задумчиво повторил Пуаро, опершись о ящик. – А что изменилось здесь из-за нашего присутствия, мадемуазель?

– Вы и сами видите. Во-первых, этот ящик еще здесь, – фыркнула Барбара. – И наша тетушка, например, раскудахталась, как старая курица! А Ричард! Чертов зануда! Толку от него! Когда женщина больна, толку от мужчин вообще не дождешься.

Пуаро понимающе кивнул.

– Конечно, конечно. – Он еще раз кивнул в знак согласия, провел пальцем по жестяной крышке и бегло взглянул себе на руки. – Должен сказать, мадемуазель, вам очень повезло со слугами, – прокашлявшись, вдруг сказал он без всякого перехода.

– Со слугами? – удивилась Барбара.

Пуаро показал на крышку:

– Смотрите. Ни пылинки. Каждый раз забираться на стул, чтобы вытереть пыль там, где никто не видит... Не в каждом доме такие старательные слуги.

– Действительно, – согласилась Барбара. – Вчера и я этому удивилась.

– Так вы снимали ящик вчера?

– Да, после обеда. Здесь лекарства, которые когда-то сложила для отправки в больницу моя сестра.

– Что ж, давайте-ка и мы на них посмотрим, – сказал Пуаро и начал вынимать из ящика пузырьки и склянки, прочитывая этикетки, а брови его удивленно взлетали вверх. – Стрихнин... атропин... Прелестная коллекция, мадемуазель, прелестная. Ого! Гиоцин, и эта склянка почти пустая!

– Что? – ахнула Барбара. – Как пустая? Вчера всё тут было полное, все скляночки. Я точно помню.

– Voila! – Пуаро поднял склянку и снова положил на место. – Любопытно. Очень любопытно. Рассказывайте, рассказывайте... Как вы их назвали? Скляночки?.. Скляночки вчера были полные? А где именно они были и кто их видел, мадемуазель?

– Ну-у, когда я сняла ящик, я поставила его на стол... Потом пришел доктор Карелли. Он тоже заглянул в ящик и объяснил, что это за лекарства, потом...

Барбара замолчала, потому что открылась дверь и вошла Люсия. При свете дня ее бледное, гордое лицо казалось измученным, в уголках рта залегли горькие складки. Барбара кинулась к ней.

– Дорогая моя, тебе не нужно было вставать. Я сейчас бы принесла лекарство.

– Мне уже лучше, голова почти не болит, – сказала Люсия, не сводя глаз с лица Пуаро. – Я спустилась, потому что мне нужно поговорить с вами, месье.

– Но, милая моя, тебе, наверное, лучше...

– Барбара, пожалуйста...

– Как хочешь, тебе виднее

Барбара направилась прочь из комнаты, а Гастингс ринулся вперед, чтобы распахнуть перед ней дверь. Люсия опустилась на стул.

– Месье Пуаро... – неуверенно начала она и замолчала.

– Я весь к вашим услугам, мадам, – вежливо отозвался сыщик.

– Месье Пуаро, – снова сказала Люсия, и голос у нее задрожал, – вчера вечером я обратилась к вам с просьбой. Я просила вас остаться в доме... Я просила. Но сегодня я поняла, что ошиблась.

– Вы уверены, мадам? – спокойно спросил Пуаро.

– Вполне. Вчера я переволновалась, перенервничала. Я благодарна вам за то, что вы взялись за дело, но теперь я прошу вас уехать.

– Да? C’est comme зa! [7] – себе под нос пробормотал Пуаро. Вслух же сказал только: – Понимаю, мадам.

– Значит, мы договорились? – Люсия поднялась.

– Не совсем, мадам, – Пуаро подошел ближе. – Если вы помните, вчера вы выразили сомнение в том, что ваш свекор умер естественной смертью.

– Я была вне себя, – сказала Люсия. – И не отдавала себе отчета в том, что говорю.

– Значит, теперь у вас нет таких подозрений?

– Ни малейших, – твердо ответила она.

Пуаро приподнял брови и молча смотрел на Люсию.

– Почему вы так смотрите на меня, месье Пуаро? – с тревогой спросила молодая женщина.

– Потому, мадам, что иногда трудно заставить пса взять след. Но если он его взял, то уж пойдет по следу во что бы то ни стало. Если он хороший пес. А я, мадам, не просто хороший, лучше меня не бывает.

Люсия пришла в страшное волнение:

– Нет! Вы должны уехать! Умоляю вас, ведь это я ваша нанимательница. Вы не понимаете, сколько горя вы можете принести, если останетесь!

– Горя? – переспросил Пуаро. – Лично вам, мадам?

– Всем нам, месье Пуаро. Я больше ничего не могу сказать, только прошу поверить мне на слово. Я ведь поверила вам сразу, едва вас увидела. Пожалуйста...

Она замолчала, потому что открылась дверь и вошли Ричард и доктор Грэм. Вид у Ричарда был встревоженный.

– Люсия! – воскликнул он от неожиданности, увидев жену.