Черный Беркут

— Игнат Данилович, я не люблю, когда мне лгут, и люто ненавижу тех, кто присваивает чужие заслуги. Поэтому все лица, вынудившие вас забыть о совершенном подвиге и воспользовавшиеся вашей же идеей для привлечения в Императорский банк целой страты новых вкладчиков, жесточайшим образом наказаны, род Перепелицыных лишен столичного поместья и отправлен в родовое без права появляться в Новомосковске на протяжении двадцати лет, а Алексей Антонович лишен дворянства, призван на воинскую службу и будет служить Отчизне на границе с Пятном в самом захудалом гарнизоне Крайнего Севера. До тех пор, пока не совершит настоящий подвиг. Далее, дело об уничтожении вашего рода, к сожалению, не движется: следователи ИСБ изучили каждый сантиметр площади поместья под Михайловском, но не смогли найти ни одной зацепки, с помощью которой можно было бы выйти на виновников столь чудовищного преступления. Тем не менее, расследование продолжается, а я счел необходимым засекретить тот факт, что один из Серебряковых все-таки выжил. Поэтому сотрудники Дмитрия Львовича уже создали убедительную легенду, описывающую вашу прежнюю жизнь, и сегодня же передадут вам эту базу данных, дабы вы понемногу вспоминали прошлое в правильном ключе. Кстати, о воспоминаниях: как я понимаю, вы все-таки вспомнили, где именно находится ваша родовая тренировочная заимка, вероятнее всего, и ставшая камнем преткновения между вашими родичами и пока еще неизвестными недругами, верно?

Я отрицательно помотал головой:

— Нет, Ваше Императорское Величество, не вспомнил. И даже близко не представляю, о чем идет речь.

— Тогда, где вы были с семнадцатого апреля по вчерашний день? Только не говорите, что безостановочно охотились — я в это не поверю. Точно так же, как не поверю в то, что вы бродили по Пятну все тридцать восемь суток после ночной атаки на ваше родовое поместье!

— Ваше Императорское Величество, о тридцати восьми сутках не могу сказать ровным счетом ничего, ибо в моей памяти этого временного отрезка не сохранилось! — твердо сказал я и «слегка охамел»: — А о последнем рейде могу рассказать подробнее некуда. Но лишь под клятвы о нераспространении информации, ибо буду вынужден поделиться двумя не моими тайнами.

Государь прищурился, несколько секунд что-то искал в моем взгляде, а потом пошел на поводу у проснувшегося любопытства — подошел к рабочему столу, ткнул в пару сенсоров, сообщил, что отключил запись происходящего, и, дав клятву, заставил последовать своему примеру и супругу, и всех четырех телохранителей, прятавшихся под невидимостью, и, конечно же, генерала.

Вот я к рассказу и приступил:

— В конце октября прошлого года, возвращаясь из очередного рейда, я случайно наткнулся на две странные цепочки человеческих следов, по ряду причин решил, что второй добытчик преследует первого, и рванул вдогонку. Несмотря на то, что очень спешил, к месту трагедии подошел слишком поздно — Алексей Александрович Феоктистов был уже при смерти, а наемный убийца, ударивший его в спину во время боя со стадом Одаренных кабанов, был мертв.

Целительских умений у меня нет, а шансы доставить в Большой Мир умирающего со вскрытой брюшиной и без ног были равны нулю, поэтому я помог ему записать приметы убийцы, проводил в последний путь, сделал все от меня зависящее, чтобы его труп не сожрало дикое зверье и доставил прощальное письмо Егору Александровичу. А во время разговора с последним я пообещал, что весной отведу его к месту гибели брата. И сдержал слово — семнадцатого апреля встретился с Егором Александровичем и его людьми в Стрежевом, на их бронекатере доплыл до Мрачного и увел в Пятно. Само собой, не один, а со своей командой. Доставив Феоктистова в нужное место, увел свою команду дальше. И через два дня привел к некогда заброшенной заимке рода Вронских. Там большую часть рейда мы и провели. В компании с наверняка знакомой вам Ксенией Станиславовной Веретенниковой и одним из ее доверенных Слуг: да, змей-теневиков, обосновавшихся неподалеку, я вырезал в прошлый раз, но, по утверждениям биологов, у которых консультировалась Ксения Станиславовна, шанс возвращения на облюбованное место пресмыкающихся, хотя бы раз откладывавших яйца в этих оврагах, достаточно высок, вот мы и пошли навстре— …

— Ксения действительно уезжала из столицы… — внезапно заговорила Императрица. — И вернулась только позавчера. По словам Оли Максаковой, довольной до невозможности и заметно помолодевшей.

Воронецкий задумчиво хмыкнул и вопросительно посмотрел на сына. А тот утвердительно кивнул:

— Да, ТЕ Искры добыл Игнат Данилович. И возле заимки Вронских.

— А на какой ранг тянет магофон этого места?

— Насыщенный шестой.

— Значит, Веретенникова решила прорваться в Богатыри?

— Уверен, что так и есть.

Воронецкий прошелся от окна до противоположной стены кабинета и обратно, остановился, развернулся к нам с Дмитрием Львовичем и поймал мой взгляд:

— А что там сейчас с Одаренным зверьем?