Черный Беркут

— Сделаешь комплимент — сорвусь… — предупредила она. И помогла переключить внимание с себя на Дайну: — Кстати, обрати внимание, что шкафы забиты шмотьем. Не знаю, как ты, а я в восторге. И считаю, что Иришку надо отловить, как следует расцеловать и добросовестно затискать!

— Я вас тоже очень люблю… — растрогано сообщала Дайна и «по секрету» сообщила, что ее носитель обретается на кухне, возле накрытого стола…

…Порог приемной генерал-майора Ляпишева я переступил в пятнадцать двадцать и сходу попал в цепкие ручки его адъютанта. Следующие семь минут дисциплинированно изображал статую, зато стараниями этого вояки обзавелся дубликатом Георгиевского креста на положенном месте и еще через три вошел в кабинет при полном параде.

В этот раз Дмитрий Львович встретил меня не в гражданке, а в мундире, пристально оглядел с головы до ног, счел, что строгий темно-синий костюм, в который меня в приказном порядке «упаковала» Дайна, выглядит достаточно представительно, и… вывел через «потайную» дверь в узенький коридорчик. Пока шли к лифту «не для всех», о чем-то сосредоточенно думал. А после того, как ткнул в один из абсолютно одинаковых сенсоров по-армейски аскетичной кабинки, начал озвучивать не самые стандартные Ценные Указания:

— За время вашего отсутствия в Большом Мире я выяснил предысторию вашего конфликта с Алексеем Антоновичем Перепелицыным и передал все собранные материалы Его Императорскому Высочеству. А он, в свою очередь, поставил в известность государя…

— Воспользовавшись представившейся возможностью сделать гадость сразу двум влиятельным старшим родичам! — язвительно прокомментировала эти слова Дайна. — Впрочем, этот конкретный ход подковерной войны между фракциями клана Воронецких сыграл нам на руку.

Пока она высказывала свое мнение, Дмитрий Львович успел озвучить еще несколько фраз, и мне пришлось напрячься, чтобы уложить в голове и эту информацию:

— Государь не любит, когда его обманывают. Поэтому вышел из себя и примерно наказал тех, кто посмел использовать его незнание в личных целях. А сейчас планирует восстановить справедливость. Как именно, я не знаю. Зато знаю, что Император презирает лизоблюдов, трусов и подлецов. Так что держитесь, как подобает уважающему себя дворянину и не мямлите. Впрочем, правила поведения в присутствии государя вам вот-вот доведут специально обученные люди…

Довели. Вернее, довел. Сотрудник Собственного Его Императорского Величества Конвоя, встретивший нас в роскошной приемной, в которую, при желании, можно было впихнуть весь второй этаж нашего коттеджа. В монолог этого вояки с цепким взглядом профессионального телохранителя и свечением энергетики, соответствующим Богатырю, я вслушивался внимательнее некуда и делал выводы. А ровно в четыре часа дня следом за Ляпишевым вошел в Малый Рабочий Кабинет, отработал подход к нужной точке помещения на сто баллов из ста возможных, изобразил статую и, не меняясь в лице, дал волю удивлению. Чему я удивился? Да тому, что Император Владимир Первый обнаружился не в резном деревянном кресле с высоченной спинкой, а у окна, его дражайшая супруга, Императрица Людмила Евгеньевна — возле мини-бара, а наследник — в мягком уголке. Впрочем, настроение у этой троицы было хуже некуда, поэтому расслабляться и не подумал — оценил яркость свечения их энергетических систем, пришел к выводу, что и государь, и его супруга взяли третий ранг давным-давно, а перейти во второй по каким-то причинам не смогли, оценил плотность их защитных покровов и телосложение. То есть, мысленно отметил, что первый тяжеловат и грузноват, а вторая держит себя в форме.

Пока я изучал хозяина кабинета и его жену, они разглядывали меня. А когда сочли, что увидели все, что хотели, Воронецкий прервал затянувшееся молчание — поздоровался, огладил короткую бородку и поставил меня в известность о принятых решениях: