Черные ножи - 3

Погода стояла отвратительная. Непрерывно мела метель, сугробы по бокам от железнодорожного полотна высились уже с человеческий рост, несмотря на то, что формально зима еще не наступила – до декабря оставалось около недели. Зато когда выглядывало солнце – становилось совершенно чудесно. Белоснежные поля блестели и искрились в его лучах, и даже ветер словно бы стихал на время, давая возможность насладиться красотами пейзажей без того, чтобы не кутаться в куртку и не натягивать шапку так глубоко, как это только возможно.

Уж насколько в моей душе оставалось мало место для прекрасного, и то я был под глубоким впечатлением. Когда смерть бродит рядом, жизнь сразу начинает играть новыми красками, ощущается иначе, каждый миг становится значим и ценим… вот только потом, в спокойствии и однообразии, все дни вновь сливаются в единое размытое пятно… но до такого момента еще нужно умудриться дожить.

7-й гвардейский танковый корпус, к которому был приписан Василий Шведов, а значит теперь и я, входил в состав 3-й гвардейской танковой армии, действовавшей на 1-м Украинском фронте, и в данный момент участвовал в киевской оборонительной операции, находясь северо-восточнее Брусилова, так что прорваться в зону боевых действий было задачей куда более сложной, чем мне представлялось изначально.

Наши войска взяли Киев еще 6 ноября, теперь же требовалось удержать его и не дать немцам восстановить линию обороны по Днепру. А гитлеровцы давили жестко, бросая в бой все новые и новые резервные части. Отдавать город они не хотели – это значило потерять все правобережные области.

Но не только Киев был важен немцам, Житомир тоже переходил из рук в руки. 13 ноября его освободили наши войска, а уже 20 ноября немцы отбили его обратно, так же немцы взяли Брусилов, и фронт на этом временно стабилизировался. Понятно было, что долго это не продлится, и нам придется контратаковать.

Все эти сведения я узнавал постепенно, из разных источников. Земля, как говорится, слухами полнится. Кое-что передавали по радио в сводках от «Совинформбюро» - голос Левитана, так хорошо всем знакомый, раз в день зачитывал данные о ситуациях на фронтах. Но многое сообщали мне бойцы, с которыми я ехал, и коменданты вокзалов, на которых делал пересадки.

Все они сходились в одном – под Брусиловым сейчас жарко!

Но я и не искал места, чтобы отсидеться. Мне и так казалось, что все события, приключившиеся со мной за последние пару месяцев, лишь отдалили меня от главной цели – воевать и победить. Англичане, подводные лодки, Ленинград, одноглазый немец – лишь препятствия на моем пути. Я был уверен, что попал в это время лишь для того, чтобы помочь нашим, чем могу: своими умениями, знаниями, опытом. Но на практике, а не в теории. Никаких записей в тетрадях вести я больше не планировал.

Я стоял у приоткрытой двери теплушки и смотрел вдаль. Мимо проносились поля и редкие деревушки. Из вагона доносился густой запах каши – готовили прямо внутри вагона, подвесив котелок над спиртовкой. Приходилось варить дольше обычного, вода закипала тяжело, но это было лучше, чем пустой урчащий желудок.

Пехотный сержант подошел из глубины вагона, встал рядом и вытащил мешочек с махоркой. Их часть перебрасывали на передовую чуть южнее того места, к которому следовал я, и, возможно, сегодня у него был последний спокойный денек.

- Угостишься? – покосился он на меня.

- Не курящий.

- Тоже дело, - согласился сержант, ловко скрутив папироску, и тут же раскурил ее, выдыхая целое облако вонючего дыма.

Я в который раз пожалел, что не курю. В такие моменты, когда ты пытаешься собраться с мыслями, мало что может заменить сигарету. Она позволяет сконцентрироваться на главном, откинув мелочи. Но не приобретать же пагубную привычку из-за редких минут удовольствия?

- Слышал, ты танкист? – полюбопытствовал сержант. Был он уже не молод, за сорок. Усат, невысок, слегка полноват.

- Танкист, - кивнул я, - стрелок-радист.

- И как в танке воевать? Тяжело?

- Не тяжелее, чем своим ходом бегать, пехота, - улыбнулся я, - только громко очень бывает, когда пушка бахает, и шлемы не помогают. Ходим потом глухие, как бабки деревенские, кричим друг другу «чегось», да «ась». Зато моща! Пальнул разок, и нет «Тигра»!

- Ну, это ты загнул, - не поверил сержант, - чтобы «Тигра», да с одного раза?

- А чего такого? – даже обиделся я. – «Тигр» тоже машина, есть уязвимые места. Если их знать, да коли снаряд удачно ляжет, то запросто!

- Брешишь ты, танкист, - отмахнулся, как от чумы, пехотинец, - не бывает такого. Видал я «Тигры» - чтобы такую машину завалить, постараться треба…