Черные ножи - 3

Сразу после того, как Генрих сумел заинтересовать своими первыми сведениями майора, его поместили под особую охрану, а потом увезли с передовой куда-то глубоко в тыл. Куда именно, он не знал, но предполагал, что находится в той самой холодной и ужасной Москве, о которой столько слышал. Сначала его везли в машине, потом на поезде, а под конец был даже короткий перелет. Вот только осмотреться и сориентироваться на местности Генриху ни разу не дали возможности. Каждый раз Метерлинку завязывали глаза, а все комнаты, куда его помещали на ночлег, не имели даже малюсеньких окон.

Нынешняя камера, в которой Генрих обитал уже несколько недель, была обставлена очень просто и без затей: откидная полка у стены, да тюфяк, набитый соломой, плюс помойное ведро – вот и весь интерьер. Разве что от щедрот ему выделили одеяло и подушку, и все равно ночами, чем ближе к зиме, тем сильнее, Генрих мерз и, если бы не его железный организм, который в последнее время работал, как хорошие швейцарские часы, то он явно бы давно простыл и заболел. Организм пока справлялся со всем, кроме головной боли.

Метерлинк ожидал от своих тюремщиков большего, но пока о нем не заботились так, как он того желал. Видно, не считали, что полезен, присматривались, приценивались. И капитан всеми силами старался показать свою ценность.

В свободное от бесед с человеком в штатском время, Генриху приносили тетрадь и карандаш, а так же несколько свечей, и требовали вести дневник воспоминаний. Он вел, старательно записывая туда все, что мог вспомнить. Первая тетрадь быстро кончилась, ему принесли еще несколько, но ни словом, ни взглядом человек в штатском не показал, доволен ли тем, что писал Генрих.

Метерлинк ни в разговорах, ни в тетрадных записях не врал. Наоборот, он пытался воскресить в памяти все, что могло сыграть на руку Советам. Так же, как прежде он играл на стороне Гитлера и Германии, теперь он переметнулся на поле товарища Сталина. И вовсе не потому, что разуверился в нацистской идеологии, нет, он все так же люто ненавидел унтерменшей и считал, что рано или поздно власть возьмут в руки те, кому она положена по праву рождения.

Он прекрасно помнил, как после окончания Второй Мировой все гитлеровские недобитки бежали кто на запад страны, а кто и еще дальше – например, в ту же Аргентину. А компании, строившие военную технику для немецкой армии, шившие форму солдатам и офицерам Вермахта, поставлявшим им продовольствие… просто сделали вид, что ничего не произошло, и, как и прежде, продолжали вести свои многомиллионные бизнесы. «Мерседес», «БМВ», «Майбах», «Ауди», «Опель» «Адидас», «Пума», «Кодак», медицинский гигант «Байер», «Бош» и «Сименс» - список можно было продолжать бесконечно – все они были замазаны по самые уши.

Ингвар Кампрад, владелец «Икеи», был членом нацистского кружка в Швеции. Отто Бисхайм, бывший эсесовец, основал «Метро». Концерн «Нестле» поставлял в германскую армию сухпайки. Американский банк «Чейз» под руководством Рокфеллера давал огромные кредиты немецкому «Альянсу».

Метерлинк мог бы назвать еще десятки подобных фактов, но вывод из всего этого можно было сделать только один: с Советским Союзом воевала не только Германия, но и половина мира. И при всем при этом русские каким-то чудом победили.

И потом, спустя восемьдесят лет, с Россией будущего опять будет воевать вся Европа и США, делая вид, что они лишь радеют за демократию. Чертовы лицемеры! Генрих ненавидел политиков из двадцать первого века ничуть не меньше, чем недолюдей и евреев. Но лишь по той причине, что не принадлежал к их числу. В будущем он был никем, жалким зеленым активистом, зато здесь он аристократ из древнего рода, а главное – обладатель уникальных знаний. К нему будут прислушиваться!

Да, сейчас на дворе лишь конец 1943 года, и до взятия Берлина еще далеко, но рано или поздно этот день настанет. И раз уж так вышло, что Генрих попал в плен, то почему бы… не попытаться сделать карьеру в Союзе?

Со знаниями из будущего ему будет обеспечено очень высокое положение. Конечно, под стопроцентным контролем сверху, это он понимал, но и благ могут отсыпать щедрой рукой в достаточном количестве, если он сумеет чем-то удивить или помочь.

Нужно лишь изрядно постараться, но при этом дать понять, что самое интересное и важное он расскажет только тем, кто стоит на самом верху.

И еще важно, чтобы ему, наконец, поверили!

Главной и самой приоритетной ценностью для Генриха являлась его жизнь. Чем больше времени он проводил в холодной камере, тем отчетливее понимал, что сделает все, чтобы уцелеть и предаст всех: и свою страну, и прошлые интересы, и неудачника Гитлера… лишь бы выжить. А потом… рано или поздно представится шанс, и он переиграет своих противников.

Иногда ему чудилось лицо русского танкиста. Как же Генрих его ненавидел, но при этом и боялся. Он обязательно отомстит за потерю глаза, за свой плен и головные боли. В том, что рано или поздно их дороги вновь пересекутся, Метерлинк не сомневался. Он будет ждать. А потом ударит в самый неожиданный момент. Русский танкист должен умереть!