Черные ножи - 3

И все это время мне приходилось непрестанно лавировать, как тому кораблю из скороговорки. И чтобы «вылавировать», нужно было умудряться сохранять баланс между тремя – нет, даже четырьмя группами на борта. Впрочем, я более-менее разобрался с этим вопросом.

К первой группе я без лишней скромности относил себя самого. Мой интерес – это выжить и доставить субмарину в Кронштадт. Вторая группа – британцы. С ними все понятно, их планы не изменились – кодовые книги, шифровальный аппарат, подводная лодка и Лондон. Да, разве что с их стороны прибавилось одно желание – прикончить меня. Особенно активно это показывал О'Хара, который, несмотря на предупреждение Флеминга, каждый раз при виде меня строил злобное выражение лица, проводил большим пальцем себе по горлу и всячески демонстрировал презрение и агрессию. Пусть его. Виртуальный ножик он может точить сколько угодно, но если я почувствую реальную угрозу, то прикончу ирландца реальным ножом, выкованным златоустовскими мастерами. Прикончу не без сожалений, но рука моя не дрогнет.

Третью и четвертую группу составляли Лют и его люди. Так как они были разделены, то и я поделил их на две неравные части: капитан и все остальные. Матросы и прочие, кто выжил, были отделены от нас надежными переборками, и попасть в центральную часть лодки не имели ни малейшей возможности, оказавшись отрезанными от нас в задней и передней части субмарины. Капитану же я выделил двухместную каюту, в которой он изредка урывками спал.

Ах да, был еще и пятый элемент, как я теперь называл Джорджа. Он словно помешался после смерти брата и мыслил исключительно категориями мести Люту. Все его желания и действия были нацелены на то, чтобы обрести свободу и прикончить капитана. Но я его надежно запер в одной из кают, и выбраться оттуда без посторонней помощи он не мог. Остальные же британцы признавали, что капитан нам пока что нужен, и убивать его резона нет. Поэтому с моим решением посадить Джорджа под замок не спорили.

Впрочем, хотел бы я посмотреть, кто сейчас стал бы со мной спорить. Вечно не выспавшийся, с красными, как у тысячелетнего вампира глазами, я не выпускал автомат из рук, настороженно зыркая по сторонам в поисках малейшей угрозы. Но лодка уверенно держала курс в заданном направлении, все были при деле, и до сих пор ни один член моей новой команды не попытался напасть на меня. Однако это не означало, что они не сделают это позже, когда удобный случай подвернется. Так что я вовсе не обольщался и продолжал, как мог, контролировать ситуацию.

Мы должны были или обогнуть Данию с севера или пройти Кильским каналом, чтобы попасть в Балтийское море, а там прямым ходом следовать на северо-восток, стараясь держаться подальше от судоходных путей, где имелась опасность повстречаться не только с транспортниками, но и с немецким конвоем, который мог бы нас засечь и попытаться уничтожить.

Расстояние по прямой от точки, где мы захватили субмарин, до цели составляло порядка двух тысяч километров. Но с учетом того, что требовалось сделать изрядный крюк у берегов Дании, я мысленно прибавил еще пятьсот-шестьсот километров.

Учитывая, что скорость лодки составляла чуть больше тридцати километров в час в надводном положении и всего порядка тринадцати – в подводном, а большую часть пути предстояло преодолеть именно под водой, то идти нам предстояло долго – около недели. Всплывать и идти поверху мы могли исключительно ночами, да и то, если вокруг не наблюдалось немецкой активности. И все же даже эти короткие, несколько часовые переходы сильно экономили общее время до конечной цели.

К моему удивлению, не только я забыл, что такое сон. Капитан Лют тоже, казалось, постоянно бодрствовал, выходя из рубки управления только до гальюна и обратно. Если бы он не был постоянно у меня перед глазами, я подумал бы, что капитан тайком принимает стимуляторы. Но нет – он держался исключительно благодаря собственной воле, правда, время от времени ему все же удавалось вздремнуть часок-другой.

С продуктами и пресной водой проблем не имелось, на камбузе было полно консервов. И раз в два дня я отправлял ирландца и Турка пополнить наши запасы. В такие моменты я делал по корабельному радио предупреждение, и матросы освобождали камбуз от своего присутствия.

Я все ждал, не устроят ли они засаду на моих посыльных, но пока все было спокойно. Скорее всего, бунта не происходило еще и по той причине, что команда понятия не имела, куда именно движется субмарина. Для них мы являлись посланцами фюрера и, по логике вещей, должны были желать прибыть в один из немецких портов, к примеру, в Гамбург. Как они объясняли себе происходящее на борту, понятия не имею. Но человеческий разум обладает одним удивительным свойством: если ты чего-то не знаешь, то сам придумаешь тысячу вариантов ответа, сам в них и поверишь.