– Побойтесь бога, товарищ Бугров! – взмолилась Каталин.
Телефонный звонок не застал Мальчика врасплох. Он почти не отходил от аппарата, ждал донесений от Стефана и других «национальных гвардейцев». Схватив трубку, откликнулся. Да, это был Стефан. Кратко, условным языком доложил, что сделано, где находится, спросил, какие будут указания. Ласло Киш ответил, что скоро будет на месте и распорядится обо всем.
Положил трубку, улыбнулся Дьюле, хмуро кивнул Бугрову, пошел к двери, бросил на ходу:
– Срочно вызывают на службу. В мастерских Дома радио авария. Вчерашние последствия.
Капитан государственной безопасности поднял автомат на уровень груди радиотехника, скомандовал:
– Назад!
– Пожалуйста, я могу остаться. Сила есть сила.
– Шандор бачи, кто этот человек? – спросил Бугров.
– Мой друг, – опережая отца, ответил Дьюла.
– Шандор бачи, я жду ответа.
– Да, это друг нашей семьи, Ласло Киш. Техник, работает в Доме радио.
Бугров взглянул на капитана госбезопасности.
– Я бы на вашем месте не стал задерживать старого друга семьи Шандора Хорвата.
Капитан отступил в сторону. Киш неторопливо прошел мимо.
– Значит, никто не бросал? – допытывался Бугров.
– Повторяю, мы не бросали, ни… – Дьюла положил руку на плечо отца, – обязательно бросим, если вы еще будете убивать безоружных венгров.
– Профессор, кого пытаетесь одурачить? Контрреволюция вышла на улицу, строит баррикады, а вы…
Бугров подошел к раскрытому окну «Колизея».
– Одиннадцать лет назад я стоял у такого же окна, смотрел на солнечный Дунай и думал: ну, отвоевался, жить мне теперь и жить под мирным небом до конца дней! Десятки тысяч могил советских солдат, моих боевых товарищей, возникло на венгерской земле в тысяча девятьсот сорок четвертом. И вот снова вырастают могилы, теперь уже ровесников моих сыновей. Жить бы им и жить, а они… Почему опять нам, советским людям, приходится расплачиваться своей кровью? Почему сама Венгрия не сумела остановить фашизм и тогда и сейчас?
Дьюла усмехнулся, он понял, что опасности нет, можно наступать дальше.
– Не думали и не гадали, что настанет вот такой день? Сто семь лет назад русские войска разгромили революционную гвардию Венгрии, убили тысячи и тысячи борцов за свободу, в том числе и Шандора Петефи, помогли австрийской короне установить власть на залитой кровью венгерской земле… Н-да, любит история шутки шутить!
Бугров не успел ответить профессору. За него ответили молодые парни – солдаты.
– То были не просто русские войска…
– А… а царские, палачи Европы.
Бугров нашел в себе силы улыбнуться.
– Видите, рядовые лучше разбираются в истории, чем вы, красный профессор.
С улицы донеслась автоматная очередь. И сразу же вторая, третья, пятая… Капитан подбежал к окну.
– И здесь началось, на нашей улице! Товарищ полковник, я должен принять меры. Вы идете?
– Да, иду.
Бугров молча, кивком головы попрощался с Шандором, его женой и вышел.
Не устоит, не выдержит испытания этот большой, шестиэтажный дом, расположенный на перекрестке, в центре Будапешта. Стены его будут исклеваны пулями. Снаряды продырявят его во многих местах, подрубят под корень первые этажи, пожар довершит то, что останется после работы пушек. Черный скелет рухнет в первых числах ноября, завалит обломками узкую улицу. И там, где он стоял, взовьется дымное, грибообразное облако пыли.
Едва успела закрыться, за Бугровым дверь, в «Колизей» влетели Стефан и два его «гвардейца». Все в просторных плащах-дождевиках, в тесных мальчиковых беретах, с искаженными от злости лицами. От каждого идет запах ямайского рома.
Стефан и его адъютанты выхватили из-под плащей автоматы, бросили их на стол, завопили, перебивая друг друга:
– Около Дома радио авоши расстреливают студентов.
– Из пулеметов. Без разбора.
– На помощь!
– На помощь!
И убежали, оставив в «Колизее» запах пороха, рома и псины.
Дьюла схватил один из автоматов, поцеловал его, с мрачной торжественностью произнес:
– Это в тысячу раз пострашнее намыленной петли Райка. Будапешт под угрозой расстрела.
– Ах, боже мой! Жужа, Марци, Юла!.. Шани, отец ты или не отец?! – Каталин вцепилась в мужа.
И Дьюла закричал на Шандора Хорвата:
– Чего же ты стоишь, апа? Бери оружие, защищай своих детей!
Старый мастер окаменело стоит посреди «Колизея», будто врос в пол.
Нет, не пришло еще время Шандора защищать своих детей. Он это сделает через несколько минут, когда увидит безмолвного Мартона, его посиневшие, обрамленные запекшейся кровью губы, когда увидит в мертвых, удивленно раскрытых глазах сына живые, невыплаканные слезы.
На улице, прямо под окнами, усилился шум, грохот, крики. Они ворвались в подъезд дома бывшего магната, потрясли лестничную клетку снизу доверху и протаранили себе широкую дорогу в «Колизей».
Девушки и юноши, в растерзанных одеждах, грязные, суровые, внесли убитого Мартона и положили на диван. Среди них нет ни Жужанны, ни Юлии. Они еще там, внизу, на улице, под покровительством институтских друзей. Их не пускают сюда, чтобы их слезы и крики не накалили до предела горе престарелых родителей.