Черные алмазы

Конечно, этих акций у него на руках не было, да и партнеры в споре не стремились получить их, — все это были чистые условности биржевой игры.

Если к последнему дню месяца акции упадут до шести форинтов, тогда проигравшие заплатят князю Вальдемару двадцать тысяч форинтов разницы; если же поднимутся на четыре форинта, тогда он им выплатит такую же сумму.

В полдень к барьеру подошел маклер и во всеуслышанье объявил, что здесь, по ту сторону барьера, находится один господин, который желает приобрести пятьсот штук бондаварских аль-пари!

Можно было подумать, что ударили молотом по роялю — не меньшую какофонию вызвали эти слова.

Издевательский смех, возгласы удивления, недоверия, крики радости, проклятия разом взметнулись над барьером.

«Он что, сумасшедший? Аль-пари! Бондаварские акции! Кто он? Покажите этого человека!»

Маклер указал на незнакомца.

Это был человек ничем не примечательной наружности, судя по всему, провинциал. Прислонившись к колонне, он невозмутимо созерцал этот биржевой Олимп.

— Да это просто какой-то шут, он задумал разыграть нас! — издевался князь Вальдемар. — Подите к нему, — велел он маклеру, — и спросите, как его имя. Мы желаем знать, с кем имеем дело.

Маклер отошел, обменялся несколькими фразами с незнакомцем и снова вернулся.

— Господин просил передать, что его имя — «Сто тысяч форинтов». Деньги говорят сами за себя.

И с этими словами маклер показал десять банковских чеков на десять тысяч форинтов каждый.

— Кто дает пятьсот бондаварских акций? Это уже означало полный биржевой переворот.

Толпа снова пришла в движение: и верящие, и неверящие ринулись к незнакомцу, обступили его, атаковали тысячами вопросов, тянули к нему поверх голов свои записные книжки; пришелец холодно взирал на весь этот ажиотаж и обступивших его людей направлял к своему маклеру, — пусть договариваются с ним.

Наконец сам князь Вальдемар, пробившись сквозь толпу, подошел к незнакомцу.

С изысканно оскорбительным видом, опустив на глаза поля шляпы и заложив пальцы в карман жилета, — князь Вальдемар остановился перед ним:

— Сударь! Своим появлением здесь вы произвели на стоящую революцию. Позвольте узнать ваше имя?

— Меня зовут Иван Беренд! — ответил незнакомец, не меняя позы и по-прежнему опираясь плечом о колонну.

— Ах! — воскликнул князь, стремительно срывая с головы шляпу и сгибаясь в ироническом поклоне. — Я имел удовольствие слышать о вас. Вы тот знаменитый стрелок, что выстрелом выбивает сигару изо рта противника? В та ком случае я перед вами — ничто, хотя при прочих равных условиях имею честь зваться князем Вальдемаром Зондерсгайном. Но я действительно не умею стрелять так метко, как вы. Тем не менее поговорим по-деловому. Вы скупаете аль-пари бондаварские акции. Вы что, наследник вест-индийского набоба и получаете наследство при условии скупить аль-пари бондаварские акции?

— Нет! Я даю эту цену потому, что они ее стоят.

— Но ведь бондаварская шахта горит!

— Я знаю, моя шахта находится рядом.

— Тогда вы прогорите вдвойне!

— Нет, я погашу пожар в течение двух недель.

При этих словах возбуждение толпы возросло до предела; заинтересованные акционеры едва не раздавили Ивана.

«Вот человек, который победит подземный пожар! Шахта спасена! «Бондавар» снова идет аль-пари!»

Противная партия в мгновение ока оказалась уложенной на обе лопатки; обезумевшие от радости акционеры подхватили Ивана на руки и торжественно пронесли его через всю биржу, а вечером того же дня созвали общее заседание, где Иван рассказал собравшимся, — в зале яблоку негде было упасть, — что он разработал безошибочный план, каким образом в течение двух недель погасить пожар в бондаварской шахте; без лишних слов он пригласил всех присутствующих самим взглянуть завтра утром, как он под открытым небом будет испытывать найденное им средство борьбы с огнем, и убедиться воочию, что его обещания — не пустая похвальба.

На следующее утро при большом стечении народа Иван проделал блестящий опыт: из угля и торфа был разложен костер, облит керосином и подожжен с разных сторон; когда костер разгорелся и огонь полыхал вовсю, он был погашен в течение пяти минут с помощью одного-единственного ручного брандспойта.

Ликующая толпа на руках донесла Ивана до города, и собрание акционеров решило, что Ивану, если он потушит подземный пожар и если шахту снова можно будет использовать, вручат шестьсот тысяч форинтов вознаграждения.

Однако и здесь не обошлось без пререканий. На собрании присутствовал князь Вальдемар, теперь уже в качестве одного из основных держателей акций, к тому же одного из самых недоверчивых: он возражал больше всех и всячески стремился опровергнуть Ивана.