Чернила

Кендо сопровождался разными криками. Иногда вопли киай застигали меня врасплох, и я вскидывала голову, чтобы увидеть, как два ученика нападают друг на друга, отрабатывая движения. Они скрывались под шлемами, сетка закрывала лица, отбрасывая тень, а крики киай врывались в мои мысли.

Я тренировалась с младшим кендоука, обучаясь управлению шинаем правой рукой, но силу для удара направляя из левой. Это требовало больше внимания, чем я ожидала, и после пятнадцати минут у меня болело плечо. А потому объявленный Ватанабэ-сенсеем перерыв стал облегчением, мы могли посмотреть на старшеклассников и сели в линию, положив рядом с собой шинаи.

Томохиро поднялся, и Обесцвеченного позвали поучаствовать в поединке с ним. Томохиро замахнулся мечом, приближаясь к линии кендоука. Он закрепил на лице маску, чтобы она закрывала и плечи. Ремешки позвякивали, когда он подошел к месту поединка, поклонился Обесцвеченному, что тоже скрылся за маской. Они выглядели как загадочные самураи, кланяясь, хакама касались пола.

Они выпрямились, поднимая шинаи, и вопль киай сорвался с губ Томохиро, ужасающий звук, взорвавший тишину в зале.

Дикость этого крика зародил в моем сердце страх, словно я его совсем не знала, а, может, так и было. Доброта, которую он проявил, принеся мне шинай и бережно оставив его рядом со мной, затерялась за этим устрашающим воплем, когда он двинулся вперед и принялся ударять по мечу Обесцвеченного снова и снова.

Может, Юки и Танака были правы. Может, Томохиро был куда опаснее, чем я думала.

Обесцвеченный проревел в ответ, звуки их битвы напоминали диких зверей. Я не вру. Они сталкивались, удерживая друг друга на расстоянии меча. Обесцвеченный подогнул ноги и ударил Томохиро по доу – очко.

Старшеклассники шептались, обсуждая бой. А я могла лишь смотреть, крики эхом били по ушам. Томохиро ударил Обесцвеченного почти по шее, их шинаи, казалось. Вот-вот треснут от столкновений.

Пока они сражались, я заметила вспышку цвета на руке Обесцвеченного. Я подумала, что мне показалось, но из-под его котэ до рукава кейкоги явно тянулись широкие линии татуировки.

Остаток сражения я думала об этом.

Татуировки в Нью-Йорке были обычным делом, порой бунтарскими, а порой – красивыми. Но в Японии татуировки были связаны с бандитами и якудза. Я смотрела на Обесцвеченного по-новому. Быть такого не может. Он ведь был учеником, как и мы. Но чем больше я старалась себя в этом убедить, тем больше возникало подозрений. Может, об этом намекали Юки и Танака?

Матч закончился, и Накамура-сенсей отпустил нас.

Томохиро и Обесцвеченный сбросили маски, пот блестел на их лицах. Обесцвеченный похлопал Томохиро по руке, они смеялись, проходя мимо, словно не замечая меня. Я смотрела, как они исчезают в раздевалке. У Томохиро были такие опасные друзья?

Потому он говорил мне держаться подальше?

Если они оба были якудза, то я уже ввязалась в опасный мир. Но это была простая татуировка. Она не должна была такого обозначать. И почему Обесцвеченный выставлял ее напоказ?

Была ли такая у Томохиро?

Старшеклассницы помогли мне снять броню. Дождь гремел по крыше спортивного зала металлическим шумом покрытия.

Когда я пришла в раздевалку, Томохиро и Обесцвеченный уже ушли, а потому я могла лишь отправиться домой.

Я медленно прошла в гэнкан, мрачно думая о поездке под дождем. Я снова взяла велосипед Дианы, надеясь тайно, что Томохиро отправится в Торо Исэки.

Когда я открыла дверь крыльца, меня встретил ливень, но велосипеда Томохиро на стоянке не было.

Я не могла оставить велосипед в школе, ведь Диане он понадобится в понедельник. Вздохнув и подняв над головой сумку, и шагнула под холодный весенний дождь, быстро промокнув.

Я добралась до велосипеда, но не сразу поняла, что он – мой.

Кто-то прицепил чистый пластиковый зонтик к рулю.

Дождь стекал по волосам, я опустила сумку.

В среду я пришла с зонтиком. Дождь шел все выходные и сбил с деревьев все лепестки вишни. Красота ханами теперь смешалась с грязью. Деревья возвышались и зеленели, дождь пробуждал деревья на клумбах. Я чихала всю дорогу.

Пахло весной, наверное, но мой нос был заложен от аллергии, хотя вокруг уже не было лепестков на пути в Сунтабу.

Когда я увидела велосипед Томохиро на стоянке, то привязала к его рулю зонтик. А потом поспешил в гэнкан, переобувшись и отправившись на уроки.

После учебного дня он ждал меня у велосипедной стоянки, покачивая ногой, стоявшей на педали. Он проверил часы, пока я приближалась, и сузил глаза.

- Ты поздно, - сказал он.

О зонтике ни слова.

Томохиро выехал первым, устремляясь на север от ворот Сунтабы, чтобы отогнать преследователей.

- Мне больше шпионов не надо, - сказал он. – Хватит и одного, - я закатила глаза, а он добавил. – Но она хоть милая, - он усмехнулся и отвернулся.

О, черт. Я точно в опасности.

Мы проехали станцию Шизуока и разделились возле подземного перехода. Нужно было объезжать прохожих, и Томохиро с этим справлялся лучше. Он быстрыми движениями пробивался через толпу, а потому преследовать его становилось сложнее.