Через семь гробов

  Ударил марш и под его бодрящие звуки Государь Император в сопровождении полковника Арефьева и генерал-лейтенанта Великого Князя Андрея Константиновича пошел вдоль строя полка. Императора Корнев, как и почти все в полку, видел впервые в жизни, и сейчас, глядя на высокого и статного человека, идущего твердым и уверенным, по-настоящему хозяйским шагом, не мог не признать: Его Императорское Величество Константин Четвертый действительно олицетворяет великую Российскую Империю. В отлично сидящем темно-зеленом с красным мундире Ново-Преображенского полка, почти двухметрового роста, с отменной гвардейской выправкой, шестидесятидвухлетний монарх, казалось, внимательно вглядывался в лица офицеров и солдат полка. Никому и в голову не приходило, что на самом деле государь даже при его неспешном шаге всмотреться в каждое лицо просто не имел возможности. И самому Корневу, и всем, с кем он потом делился своими впечатлениями, казалось, что именно с ним встречался глазами самодержец, именно ему в самую душу проникал пристальный взгляд серо-голубых очей русского царя.

  Потом полк прошел перед Императором парадным строем и Корнев, держа равнение и печатая шаг, старался еще раз увидеть царя, но толком ничего разглядеть не смог. И все равно, душу Корнева переполняли восторг и гордость. Он, простой поручик, каких в России тысячи и тысячи, прикоснулся к таким вершинам, где и не все генералы были частыми гостями.

  За обедом только и было разговоров, что о Высочайшем смотре и Государе. Любимая тема обсуждений последних недель - где, кому и когда формируемый авиакорпус покажет свою мощь - конечно, тоже не осталась забытой. Однако теперь все предположения и 'самые точные' прогнозы обязательно дополнялись выражением глубокой убежденности в том, что Его Величество все уже продумал и решил, а потому ждать осталось недолго и скоро мы им всем покажем кузькину мать...

  ...Если бы Его Величество сейчас слышал господ офицеров, он бы лишь едва заметно усмехнулся. Потому что он, хотя и действительно все продумал и даже решил, все еще медлил с оформлением своего решения подписью на соответствующих документах. Уединившись во внутренних покоях малого дворца, Константин Четвертый в очередной, на этот раз уже последний, раз взвешивал все 'за' и 'против', периодически удивляясь самому себе. И было чему удивляться: заранее зная решение, зная, какие выгоды и преимущества принесет России, какие таит в себе опасности и угрозы, какие опасности и угрозы предотвращает - он все еще и еще раз сам себя убеждал подписать документ, переводящий это решение в программу, которую вся Империя будет выполнять в течение ближайших десятилетий.

  Он, Константин Четвертый, Божией милостью Император Всероссийский, Царь Болгарский, Король Сербов и Македонцев, Король Черногорский, Король Эллинов, Местоблюститель Престола Цареградского, Святой Земли Хранитель и Защитник, и прочая, и прочая, и прочая, начнет менять сложившийся миропорядок. Потому что миропорядок этот начал себя исчерпывать, и ни к чему, кроме очередной мировой войны, в исторической перспективе привести не мог.

  Император вновь усмехнулся. Мировая война... Это раньше можно было так называть, потому что война охватывала весь мир. Ну весь, не весь, а немалую его часть. А как назвать войну между космическими государствами? И не землян с какими-нибудь инопланетянами, а землян между собой?

  Сама по себе такая война, пусть будет по старинке называться мировой, это не хорошо и не плохо. Плохо, что тот расклад врагов и союзников, который только и мог сложиться при нынешнем миропорядке, ничего хорошего России не сулил.

  А ведь строился в свое время этот порядок как раз для того, чтобы такую войну исключить. И с задачей этой справлялся неплохо вот уже без малого триста лет. Император прошелся по кабинету и остановился у окна, без особого внимания разглядывая розоватые облака, переплывающие безупречно голубое небо - медленно, но неотвратимо. Да... Так же медленно и неотвратимо менялась ситуация в освоенном людьми космосе.