Через мой труп

— Ну а ты? Процветаешь, не так ли? — спросил он, кивком поблагодарив за угощение. — Издаются эти твои… книги? — Слово «книги» он произнес с плохо скрытой насмешкой, и пара типов из ближайшего его окружения с готовностью фыркнули.

— Да уж, грех жаловаться, — ответил я. — А у тебя как? Татуировку-то хоть сделал?

Сердито зыркнув на меня глазами, Мортис, прежде чем ответить, изрядно хлебнул из бокала.

— Пока нет.

Все начали с жаром обсуждать тему татуировок, и те, у кого они имелись, с гордостью демонстрировали их остальным. Новая игра была принята с восторгом, и вскоре мы сделались центром всеобщего внимания. Когда я скинул куртку и рубашку, чтобы похвастаться своим номером ISBN, Мортис отвел глаза. За весь оставшийся вечер он не проронил больше ни слова — тупо сидел и поглощал все новые и новые порции напитков, которые ставили перед ним. Я думал, что больше его не увижу, однако он появился и на следующий вечер и, не пытаясь приблизиться, наблюдал за мной с расстояния.

Как-то поздней ночью я внезапно почувствовал, что с меня хватит. Дело тут было даже не в Мортисе. Я был в окружении пяти-шести любителей поживиться за чужой счет, которые даже не пытались чем-либо меня развлечь или хотя бы поддержать беседу. Они просто стояли, кивали и тупо ухмылялись всякий раз, как я говорил что-то. Думаю, эти люди даже не понимали смысл сказанного, ибо, когда я велел им всем убираться, поначалу никто не отреагировал. Когда я повторил это, прибавив слово «паразиты», кое-кто из них усмехнулся. После того как я прокричал это в третий раз, ухмылки погасли, смешки смолкли, и любители халявы принялись нервно переглядываться. На четвертый раз до них дошло, что я не шучу, и они стали расходиться, правда, прикончив перед этим очередную порцию заказанной мной выпивки. Покидая бар, кое-кто бормотал ругательства, типа «напыщенный шут», «скряга» и «выпендрежник».

Мортис не проронил ни слова, однако, прежде чем уйти, с оскорбительным высокомерием ухмыльнулся и сделал вид, будто приподнимает воображаемую шляпу.

Прочие посетители бара воззрились на меня, но я повернулся к ним спиной и заказал себе новую бутылку. Я ощущал, что по горло сыт всеми. Теми, кто трется возле меня, пытаясь присвоить себе хоть частичку моих денег, выпивки или звездной пыли. Это была пора расцвета разнообразных реалити-шоу, и я с отвращением подумал, что «Робинзон» и «Большой брат»[46] притягивают к себе как раз таких типов, которые вились вокруг меня, подобно рою назойливых мух.

Я пропустил несколько рюмок, на этот раз нисколько не заботясь о сохранении ясности рассудка. Мне хотелось напиться в одиночестве. Не нужны мне никакие друзья, таскающиеся за мной только ради того, чтобы пропустить лишний стаканчик. Хватит с меня дилетантов и фотомоделей из телешоу, жаждущих острых впечатлений. Пошли они куда подальше, эти прыщавые тинейджеры, желающие без труда добиться известности. Долой всех тех, кто стремится к славе, не желая платить за нее. Я считал, что свою славу я отработал. И заплатил за нее высокую цену. Настолько высокую, что теперь мою жизнь не узнать.

Гнев нарастал во мне, и в конце концов я не смог его сдерживать.

Прямо передо мной стояла бутылка, которую я уже наполовину опорожнил. Ухватив ее за горлышко, я с силой двинул ею по краю стойки, так, что осколки брызнули в разные стороны. Затем, развернувшись к залу, я заорал, что те, кому не хватает острых ощущений, могут подходить ко мне по одному. Я внесу в их жизнь разнообразие, да так, что мало никому не покажется. Им не понадобится для этого ни телевидение, ни необитаемый остров — уж я-то об этом позабочусь, здесь и сейчас, причем совершенно бесплатно.

Сначала наступила полная тишина.

Размахивая бутылочным горлышком, я продолжал кричать. Ну что, есть здесь кто-то, кто хочет настроить свою жизнь на новый лад? Кому не терпится поскорее реализовать тайное желание нарушить рутину своего будничного существования? Прерванные разговоры возобновились, как будто ничего не произошло. Как бы громко я ни орал, никто не решался посмотреть в мою сторону, опасаясь привлечь к себе мое внимание. Никто не пытался меня остановить. Я же неистовствовал, крича, что немедленно позабочусь о каждом, кто хочет изменить свое будущее.

Два бармена, подкравшиеся сзади, схватили меня за локти. При этом один из них с силой впечатал мое запястье в стойку бара, так, что выбил из руки бутылочное горлышко. Посетители делали вид, что ничего не замечают, одновременно исподтишка посматривая на нас. Я по-прежнему орал, матеря официантов и прочих присутствующих. Тем временем пленившие меня бармены протащили мою персону через весь зал к входным дверям и вытолкнули наружу с такой силой, что я с размаху шлепнулся прямо на мостовую. Я приподнялся и сел, продолжая орать в спину уходящим барменам. Один из них остался стоять за стеклянной дверью, наблюдая за мной.