Черепаший вальс

Он помотал головой. Он больше не пьет вина. Алкоголь затянул его в болото. Из-за него он потерял работу инженера, жену и сына. Сына недавно вернул и больше не выпьет ни капли. Каждое утро он вставал и говорил себе: продержусь до вечера, и каждый вечер ложился, повторяя: вот еще день продержался. Он не пил уже десять лет, но знал, что желание выпить никуда не исчезло. Рука сама собой, как автомат, тянулась к стакану…

— Валери! — раздался голос из-за стойки. — Два кофе и счет на шестой столик!

Блондинка убежала, кинув на ходу: «Одну порцию сосисок!»

Значит, ее зовут Валери. Валери — улыбку подари, Валери — со мной поговори, юная, не больше двадцати, приветливая, милая Валери. Валери склоняется к двум мужчинам, которые кончают обедать. Один красивый, хорошо одетый, ухоженный, хоть сейчас на первую страницу «Фигаро Экономик», зато второй похож на бешеную стрекозу. Дергается, вздрагивает, моргает, словно вылез из темноты на свет. Вцепился в приборы длинными, узкими, похожими на лезвия ножниц пальцами, навис тощим торсом над тарелкой. Кожа на лице — словно прозрачная пленка, все сосуды видны, а когда он сгибает руку, становится страшно, как бы она не переломилась.

Чудной какой-то тип, подумал мсье Сандоз. Чистый жук. Вид мрачный, почти зловещий. Что-то тихо говорит элегантному красавцу и вроде бы недоволен. У этих двоих тоже есть секрет, может быть, даже один на двоих. Они похожи на заговорщиков и, по-видимому, понимают друг друга без слов.

— Вы забыли мой кофе! — окликнул красавец Валери: та возвращалась с сосисками и чашечкой кофе, неся их в одной руке.

— Одну минутку! Уже иду! — ответила та, поставив блюдо перед мсье Сандозом и в последний момент подхватив едва не упавшую чашку кофе.

Мсье Сандоз улыбнулся, восхищенный ее ловкостью.

— Какая вы сильная! — сказал он.

— Это называется профессионализм, — сказала девушка, поворачиваясь к красавцу, нервно требующему кофе.

— Как бы то ни было, я поражен!

— Были бы все такие, как вы! А то попадаются такие зануды… Вон как тот, например, — добавила она, открывая в улыбке белоснежные зубы.

— Вы всегда такая веселая? — продолжал мсье Сандоз, не сводя с нее глаз.

Она улыбнулась — ласково, почти по-матерински. Прядь волос упала на глаза, она откинула ее движением головы.

— Открою вам секрет: я влюблена!

— Мадемуазель! В конце-то концов! Это недопустимо! — вскричал красавец, размахивая руками.

— Иду, иду… бегу, — сказала официантка, выпрямляясь и удерживая в равновесии чашку кофе. — А когда ты влюблен, видишь жизнь в розовом свете, правда?

— Это точно, — ответил мсье Сандоз. — Особенно когда взаимно…

Ифигения, казалось, не замечала его пылких взглядов. Когда он хотел с ней поговорить о них двоих, она быстро переводила разговор на отвертки, гвозди и кисти. Если он поддавался искушению и разглаживал пальцем морщинку на лбу Ифигении, та, увернувшись, убегала выносить мусор или мыть лестничные площадки. Он предпринимал робкие атаки, а она, казалось, не обращала на них внимания. В общем, мсье Сандоз прикрыл салфеткой белую рубашку, отрезал кусочек сосиски и поднес вилку ко рту, продолжая следить глазами за Валери. Та с чашкой кофе в руках приближалась к столику, где сидели красавец и стрекоза.

В этот момент какая-то женщина резко отодвинула стул и налетела на официантку так, что та чуть не упала. Кофе опрокинулся, забрызгав белый плащ элегантного господина; тот подскочил на стуле как ужаленный.

— Простите, мне очень жаль, — сказала Валери, схватив полотенце, висевшее у нее на плече. — Я не видела, как встала та дама и…

Она пыталась отчистить рукав от кофейных пятен: наклонившись, изо всех сил терла ткань.

— Вы меня обварили! — в ярости завопил красавец, выпрямившись во весь свой немалый рост.

— Ну уж не преувеличивайте… Я же извинилась!

— И к тому же вы мне нахамили!

— Я вам не хамила. Я принесла свои извинения…

— Весьма жалкие извинения!

— Но ведь никакой трагедии не случилось! Я же говорю, я не заметила ту даму…

— А я вам говорю, что вы мне нахамили!

— Ой-ой-ой, бедняжка… Зачем же так нервничать? У вас что, других проблем в жизни нет? Отнесете плащ в химчистку, вам это ни гроша не будет стоить! На то существует страховка!

Элегантный господин кипел от возмущения. Призывал в свидетели стрекозу, который, казалось, смотрел на Валери с искрой вожделения на своем пергаментном лице: должно быть, оценил красоту женщины в гневе. Официантка горячилась, ее бледные щеки порозовели. Рассердившись, она действительно стала еще красивее. Что она знала о жизни в свои двадцать лет? Да, она умела за себя постоять — но с каким юношеским пылом! И красавец, похоже, смутился.

Он встал, сунул плащ под мышку и направился к выходу, предоставив стрекозе разбираться со счетом.

— Ну и ладно… вот придурок! Я же сказала, у нас есть страховка! — повторила Валери, глядя ему вслед. — Честное слово, придурок!

Мсье Сандозу показалось, что красавец сейчас ее ударит. Он уж было замахнулся, но сдержался и, сплюнув от негодования, вышел на улицу.