Черепахи – и нет им конца

Лишь прочитав дневник целиком, я заметила, что записи, в которых есть я, начинаются цитатами из «Бури». Я чувствовала, что вторгаюсь в личное пространство Дэвиса, но ведь он сам выложил это в Интернете. К тому же, проводить время за чтением его страницы было все равно, что проводить время с ним самим, только не так страшно. Поэтому я щелкнула по ссылке «Стихотворения».

Одно оказалось таким:

И были матери моей
Шаги так тихи,
Что едва услышал,
Как она ушла.

Второе:

Красоту нельзя портить правдой,
Как считал Э. Э. Каммингс.
«Это чудо, что разделяет звезды», –
Писал он о любви и тоске.
И поэтому женщины часто тянули его в постель,
Что и было единственной целью стиха.
Но притяжение и влечение – разные вещи:
Лишь одно из них постоянно.

И потом первое стихотворение, написанное в тот же день, что и первая дневниковая запись, через две недели после исчезновения отца.

Он всю жизнь носил меня на руках.
Поднимал, брал с собой туда и сюда, говорил:
Пойдем. Я тебя отвезу. Будет весело.
Не было никогда.
Ты не чувствуешь веса отца,
Пока он с тобой.

Я как раз перечитывала эти строчки, когда мой телефон зажужжал.

Дэвис: Привет.

Я: Привет.

Он: Это ты сейчас в моем блоге?

Я: Возможно. Ничего страшного?

Он: Я просто рад, что это ты. У меня в аналитике написано, что кто-то из Индианаполиса находится на сайте уже полчаса. Я занервничал.

Я: Почему?

Он: Не хочу, чтобы мои вирши публиковали в новостях.

Я: Никто не стал бы такого делать. И перестань называть свои стихи виршами.

Он: Как ты меня нашла?

Я: Искала «Исчезли листья, и тебе пора исчезнуть». Никто, кроме меня, не догадался бы.

Он: Извини, если выгляжу как параноик. Мне просто нравится там писать, и если придется удалить, будет жалко.

Он: Рад был тебя видеть сегодня.

Я: Да, я тоже.

На экране появилось многоточие – он печатал, но сообщение все не приходило. Я подождала и написала сама.

Я: Хочешь поболтать по видео?

Он: Конечно.

Мои пальцы дрожали, когда я ткнула кнопку видеозвонка. На экране появилось лицо Дэвиса – серое в призрачном свечении телефона. Я поднесла палец к губам, шепнула: «Тссс». Мы смотрели друг на друга в тишине, и наши едва различимые лица на тускло светящихся экранах были друг другу так близки, как никогда не бывали в реальной жизни.

Я вдруг подумала, что это круговорот: меня освещает свет его спальни, а его – свет моей. Я видела Дэвиса лишь потому, что он мог видеть меня. Мы лежали в зернистом серебряном свете, и от страха и радости такого бытия казалось, что мы на самом деле находимся не в своих кроватях, а в каком-то неощутимом месте, почти что в сознании друг друга. Близость тел в реальной жизни не могла сравниться с этой близостью.

После он написал: Мне нравится наше «мы». По-настоящему нравится.

И как-то так вышло, что я поверила.

Глава 16

Какое-то время мы оставались «нами» – иногда встречались, почти каждый вечер писали друг другу и говорили по видеосвязи. Мы нашли способ кататься на колесе обозрения, не говоря о нем. Бывали дни, когда я падала в спирали глубже обычного, но смена пластыря помогала, а дыхательные упражнения и таблетки вроде бы действовали.

И моя жизнь продолжалась – я читала книги, делала уроки, сдавала тесты, смотрела с мамой телевизор, встречалась с Дейзи, когда та не была занята Майклом, снова и снова просматривала гид по колледжам и представляла всевозможные перспективы, которые он обещал.

А потом однажды вечером, от скуки и воспоминаний о временах, когда мы с Дейзи дни напролет сидели в «Эплби», я стала читать ее рассказы о мире «Звездных войн».

Неделю назад она опубликовала новую работу под названием «Раскаленный луч». И ничего себе – его прочитали несколько тысяч раз! Дейзи, похоже, стала знаменитой.