Череп под кожей

– Мне хотелось бы поговорить с мисс Толгарт наедине. Вы позволите?

Миссис Мунтер не ответила, лишь взглянула на подругу, которая легонько кивнула, и, не говоря ни слова, вышла.

Толли терпеливо ждала, без тени улыбки на лице, скрестив руки на груди. Корделия хотела бы начать с чего-то другого, но это было вовсе не обязательно. И сейчас она была не так самоуверенна, как когда впервые взялась за дело. Она повторяла себе, что существуют вопросы, которые она не имеет права задавать, как существуют и факты, о которых ей не должны были рассказывать. Ни человеческое любопытство, ни желание заполучить нужный элемент головоломки (можно подумать, она собственными руками могла внести порядок в хаос человеческих жизней) не оправдывали намерение задать вопрос о том, о чем она и так догадалась: был ли Айво отцом ребенка Толли. Айво говорил о Вики со знанием и любовью, он знал, что Толли отказалась от всякой помощи отца девочки. Айво потрудился связаться с больницей и узнать всю правду о телефонном звонке. Она с трудом представляла их вместе, Айво и Толли. Интересно, недоумевала она, чего они хотели друг от друга? Пытался ли Айво причинить боль Клариссе или унять собственную боль? Была ли Толли одной из тех женщин, которые отчаянно мечтают о ребенке, но предпочитают не вешать себе на шею обузу в виде мужа? Возможно, беременность не была запланированной, но родить Вики она точно решила по собственной воле. Но это ее не касалось. Среди всего того, что двое могут сделать вместе, соитие объясняется разными причинами. Вожделение – самая распространенная из них, но отнюдь не простая. Корделия не могла заставить себя даже упомянуть о Вики. Однако кое о чем она обязана была спросить.

– Вы были с Клариссой во время спектакля «Макбет», когда доставили первые послания. Можете рассказать, как они выглядели?

Толли впилась в нее мрачным оценивающим взглядом, в котором, однако, не читалось негодования или неприязни. Корделия продолжала:

– Видите ли, я думаю, что их отправляли вы, и еще я думаю, что она догадалась об этом и поняла, почему вы это делаете. Но она не могла обходиться без вас. Ей легче было притворяться. И она не хотела показывать послания кому-либо еще. Она знала, как поступила с вами. Знала, что кое-что даже друзья не могут простить друг другу. А потом то, на что она надеялась, действительно произошло. Вероятно, в вашей жизни что-то изменилось, и вы почувствовали, что поступаете неправильно. Поэтому письма перестали приходить.

Их не было до тех пор, пока кто-то из немногих людей, знавших о них, не перехватил инициативу. Но это уже были другие записки. И выглядели они иначе. И цель была иной. И все это кончилось по-другому, самым трагическим образом.

Толли продолжала молчать.

Ответа так и не последовало. Корделия осторожно сказала:

– Я не имею права спрашивать. Не отвечайте мне прямо, если не хотите. Просто скажите, как выглядели первые записки, и я все пойму.

Толли наконец ответила:

– Они были написаны от руки печатными буквами на линованной бумаге. На страничках, вырванных из детской тетради.

– А сами записки – это были цитаты?

– Текст всегда был один и тот же. Цитата из Библии.

Корделия понимала, что и так узнала слишком много, что Толли не поделилась бы с ней даже этим, если бы не разглядела в ней некое сочувствие, способность сопереживать. Однако у нее остался еще один вопрос, и она рискнула его задать:

– Мисс Толгарт, вы не догадываетесь, кто мог перехватить инициативу?

Однако взгляд Толли был неумолим. Она рассказала все, что собиралась.

– Нет, я переживаю лишь за собственные грехи. А остальные пусть отвечают за свои.

– Я никому не сообщу о том, чем вы со мной поделились, – заверила ее Корделия.

– Если бы я думала, что вы на это способны, я бы вам не рассказала. – Она помолчала, потом спросила тем же тоном: – Что будет с мальчиком?

– С Саймоном? Он сказал, что сэр Джордж оплатит последний год учебы в Мелхерсте, а потом он попытается поступить в один из музыкальных колледжей.

– Теперь, когда ее нет, у него все будет в порядке, – сказала Толли. – Она не очень ладила с молодежью. А сейчас, если позволите, мисс, я хотела бы помочь подруге собрать вещи.

Глава сороковая