Череп на флаге

— Чушь! — скривил губы адмирал. — Вдруг его там не будет? Вдруг он отправится сюда?

— Мы можем оставить в Форт-Джордже часть наших людей, — нахмурил брови Дик Тейлор.

— А ты уверен, что эти люди, захватив добычу, пожелают дождаться возвращения остальных?

— Я не уверен, — ответил за Тейлора Чарли Эванс.

— И я, — поддержал его штурман. — Сужу о них по себе.

— Нам нет нужды менять наши планы, — твердо заявил Брэдли. — Здесь, на Генриетте, рыбка сама заплывет в нашу сеть. Если губернатор Моррис справится с ролью приманки, а я на это надеюсь, мы сумеем околпачить капитанов «Феникса» и «Скарборо», и денежки компании достанутся нам без лишних хлопот.

— Не верю я ему, — процедил Дик Тейлор. — В решающий момент губернатор нас предаст.

— И погубит свою дочь? — деланно усмехнулся Билли Брэдли.

— Зачем же? Победа — барышня капризная. Она может оказаться на стороне королевских моряков, и тогда не мы, а они будут диктовать свои условия.

— Пока мисс Моррис находится на борту «Королевского охотника», никто и никогда не сможет играть с нами в подобные игры! — повысил голос адмирал.

— У вас в плену находится женщина? — удивился Эштон. — Для меня это новость!

— Ты что, забыл, о чем я тебе рассказывал? — обратился к американцу Пит Хилтон. — Кэрол Моррис, дочь губернатора, является нашей заложницей.

— Я знаю, — кивнул Эштон, — знаю. Однако мне и в голову не могло прийти, что вы держите ее здесь, на судне. Где же она? Почему вы прячете ее? Пусть леди украсит своим присутствием нашу компанию!

Глаза Билли Брэдли сузились.

— Нет, — сказал он решительно, — она будет сидеть под замком.

— Почему?

— Здесь собралась слишком невоздержанная публика…

— Видать, барышня хороша собой? — Эштон осклабился и мечтательно протянул: — Эх, взглянуть бы на нее хотя бы одним глазком.

— В свое время.

— Кажется, наш адмирал записался в опекуны, — с иронией в голосе фыркнул капитан «Причуды». — Это повод для того, чтобы еще раз выпить!

Почувствовав в словах Тейлора насмешку, Брэдли едва не ответил колкостью на колкость, однако его выдержка могла произвести на компаньонов гораздо большее впечатление, чем неоправданная горячность, и он сдержался.

Некоторое время командиры ели и пили молча, перебрасываясь отдельными репликами. Потом Чарлз Эванс, Педро Нуньес и Джим Флай решили сыграть в покер, а капитаны, штурман Хилтон и адмирал, набив трубки виргинским табаком, затеяли спор о том, в какие края им безопаснее всего отправиться после того, как они захватят «казначея». Дик Тейлор не хотел возвращаться ни в Европу, ни в Америку. По его мнению, лучше всего было уйти на Мадагаскар, где у пиратов имелись тайные убежища и где они могли не опасаться, что до них доберутся королевские судьи и палачи. Эштон не соглашался с ним, уверяя, что в лесах Мадагаскара можно жить и без денег, а с деньгами лучше податься в американские колонии, где за умеренную плату любой губернатор с готовностью закроет глаза на происхождение привезенных ими богатств. Пит Хилтон напомнил коллегам о королевской амнистии, обещанной тем пиратам, которые добровольно оставят пиратское ремесло и сдадутся властям в любой из колоний его величества до 1 июля 1719 года.

— Денежки можно было бы припрятать где-нибудь в надежном месте, — сказал он, — а после получения амнистии вернуться за ними.

— Никогда я не сдамся королевским властям! — заявил Брэдли. — И ни в Англию, ни в Америку я не отправлюсь. Там, где правит король суши, королю моря делать нечего.

— Значит, пойдем на Мадагаскар? — спросил капитан «Причуды».

— Пусть каждый выберет свой путь, — ответил адмирал. — Если удача улыбнется нам, мы поблагодарим ее и разбредемся в разные стороны. Может, кто-то пожелает стать торговцем или судовладельцем, кто-то купит землю и титул, а кто-то проиграет все деньги в кости, пропьет их и прогуляет с портовыми шлюхами, чтобы в один прекрасный день закончить свою жизнь под забором или чуть повыше — на эшафоте.

— Какой же путь выберешь ты, адмирал? — с простодушным выражением лица полюбопытствовал Эштон.

— А я его уже выбрал. Я останусь скитальцем морей.

Неожиданно снаружи послышались какие-то неясные выкрики и топот ног. Обуреваемые смутной тревогой, участники пирушки озадаченно переглянулись. Что это? Дверь каюты с треском распахнулась, и командиры увидели на пороге посеревшего от ужаса кока.

— Пожар! — прохрипел француз, безумно вращая глазами. — Большой люк объят пламенем!

Все повскакивали со своих мест, опрокидывая стулья, тарелки и недопитые бутылки. Лицо Брэдли, исполненное нервной энергии, покрылось гневным румянцем.

— Без паники! — зарычал он. — Мы все же не в открытом море!