Череп на флаге

После этого замечания разговор их продлился не более пяти минут и завершился тем, что бомбардир пожелал пленнику спокойной ночи, а сам стал прогуливаться вблизи его гамака с обнаженной саблей в руке.

Какое-то время Барни прислушивался к шагам своего сторожа и отдаленным выкрикам, долетавшим до фрегата со стороны бригантины; потом его утомленный мозг перестал реагировать на посторонние шумы, и он не заметил, как погрузился в глубокий сон.

Приснился ему остров, а на нем лагуна, спокойную гладь которой резал форштевень его рыбацкой лодки. Был предрассветный час, и он готовил снасть для ловли макрели. Вдруг на берегу мелькнул огонь. Свет его был необычным, серебристо-голубым и очень ярким. Горел он одну минуту, потом внезапно погас, снова вспыхнул и снова погас. «Что это было? — подумалось ему. — Остров необитаем и, кроме меня, здесь никто не бывает…». Не успел он так подумать, как за спиной его послышался лязг цепей, сопровождавшийся подозрительным шипением. В испуге оглянувшись, Барни почувствовал, что волосы у него на голове зашевелились и приняли вертикальное положение.

На корме лодки сидел огромный скелет с глиняной трубкой в зубах. Он был обмотан ржавыми якорными цепями и увешан всевозможным ручным оружием: саблями, пистолетами, абордажными топорами и кинжалами. Из носовой и глазных впадин его вырывались огоньки синего пламени и струился густой серный дым.

Ошарашенный этим жутким видением, Барни забыл осенить себя крестным знамением и стал ждать, что же произойдет дальше.

— Перестань стучать зубами, Джон Барни, — проскрипел призрак. — Ты что, никогда не видел приведений?

— Нет, — прошептал Барни, не в состоянии унять сумасшедшую дрожь, охватившую его.

— Странно. Я — призрак бомбардира Мура, которого капитан Кидд в девяносто шестом году спровадил к Дьяволу. Слышал об этой скверной истории? А? Он ведь огрел меня по голове деревянным ведром! Надо же. Раскроил мне череп, словно бешеному псу. А вина моя состояла лишь в том, что я единственный из команды осмелился сказать ему правду в глаза!

— Он поступил с вами дурно, сэр, — желая задобрить приведенье, посочувствовал ему Барни.

— Но и ему не повезло, — призрак издал кашляющий звук, означавший, по всей видимости, смех. — Да, его вздернули в лондонском «доке казней» как паршивую собаку и, облив смолой, выставили на набережной Темзы в назидание другим, более честным, мореходам.

Видя, что приведение не проявляет агрессивности, Барни осмелел и рискнул поддержать начавшийся разговор.

— Очевидно, вам не нужно было лезть на рожон, сэр.

— Получается, что так, — согласился призрак. — Но уж очень он меня достал! Еще и оскорбил в присутствии команды. Как такое унижение можно было стерпеть?

— Прошу извинить мою неосведомленность, сэр, — обращаясь к незваному гостю, Барни старался смотреть мимо него, — только мне хотелось бы узнать, что за огонь полыхает у вас внутри?

— Да так, чуток адского пламени, — ответил призрак, громыхнув цепью.

— Здорово же вас припекло… А что за странный огонь я видел на берегу?

— Ты словно вчера родился, приятель! Неужели не знаешь, что каждые десять лет над зарытым пиратским кладом загорается адский огонь? Тот, кто увидит его, может стать обладателем сказочного богатства.

— Выходит, здесь, на острове, тоже зарыт пиратский клад?

— Конечно… Острова для того и существуют… Мой старый недруг капитан Кидд спрятал здесь сокровища Великого Могола — три сундука алмазов и золотых гиней на тринадцать миллионов фунтов стерлингов! Э, что это? У тебя, Джек, глаза полезли на лоб?

— Хм, есть от чего, — пробормотал Барни.

— Не знаю. Я уже привык к этим сокровищам, и они не волнуют меня так, как, наверно, должны были бы волновать всякого, созерцающего их. Ты меня понимаешь? Сокровища, как и доступные женщины, быстро приедаются.

— Вы что же, являетесь владельцем этого клада?

— В известном смысле. Я охраняю его уже восемнадцать лет — с тысяча семьсот первого года. И буду охранять еще двести восемьдесят два года, если, конечно, не придет смена.

— Кто же сделал вас сторожем сокровищ Кидда?

— Сам Кидд, — ответил призрак, попыхивая трубкой. — Когда капитана вздернули, душа его без задержек отправилась в ад и там разыскала меня. «Приветствую вас, мистер Мур, — сказал мне призрак Кидда. — Давненько не виделись с вами». Я, понятное дело, ответил на приветствие и уверил капитана, что теперь у нас будет достаточно времени, чтобы до одури насмотреться друг на друга. Он рассмеялся: «Вот уж нет, мистер Мур. Придется вам поработать на Острове Скелетов. Там укрыты мои денежки, а сторожа при них не оказалось. Души семи матросов, невинно мной убиенных после укрытия клада, вознеслись на небо, а сюда, в преисподнюю, господь определил из нашей команды лишь нас двоих. Мне охранять свой клад не положено, стало быть, придется вам взять эту работенку на себя. Ступайте на Остров Скелетов, мистер Мур, и следите за сохранностью моих денег ровно триста лет или до тех пор, пока не придет смена».

— Наверно, тяжело это — быть сторожем чужих денег?