Череп мира

— Ребенком ты приводила меня в большое недоумение, — задумчиво проговорила Мегэн. — У тебя была такая связь с животными, что я часто думала, что ты пойдешь по моим стопам и станешь лесной ведьмой, но ты не слишком хорошо понимала все остальные силы земли. Это было очень странно. Огонь явно был твоей самой сильной стихией, и все же огонь и разговоры с животными обычно совершенно не сосуществуют друг с другом. И ты всегда устраивала игры и притворялась кем-то другим, что очень тревожило меня. — Она глотнула вина. Отблески огня заиграли на ее морщинистом лице, заставляя ее казаться неизмеримо старой. — Теперь все стало понятно, — сказала она негромко. — Совершенно понятно.

— Латифа говорила, что огонь — стихия превращений, — сказала Изабо.

— Да, это так. Она была права. Я рада, что послала тебя к ней. Она хорошо тебя учила.

— И не только огненной магии, — оживленно сказала Изабо, желая разогнать грусть, туманившую взгляд Мегэн. — Думаю, ты будешь очень рада узнать, что она научила меня еще и готовить.

Мегэн скупо улыбнулась.

— Что ж, по крайней мере, это больше, чем удалось мне.

— Да, но ученица или учительница была тому виной? — дерзко ответила Изабо.

Мегэн снова улыбнулась, но тень печали так и не исчезла с ее лица.

— Можешь показать? — попросила она внезапно. — Превратись в кого-нибудь.

Изабо погрустнела, но все-таки кивнула.

— Я попробую, — сказала она. — Я до сих пор совсем не понимаю, что я делаю.

Она собралась с силами, глядя на руки, сцепленные на коленях. Она изогнула их, представив вместо них когтистые лапы. Своим мысленным взором она ясно увидела себя в облике совы, с белыми перьями, чуть тронутыми пятнышками коричневого, с непроницаемыми золотистыми глазами. Мир странно изменился, когда она превращалась, все изогнулось и удлинилось, стало бесцветным, но детали обозначились четче и резче. Превращение завершилось. Она взглянула на старую женщину, теперь такую огромную и пугающую, и ее человеческий запах заставил Изабо инстинктивно съежиться.

Вот-ух видишь-ух, ухнула она.

Вижу-ух, ухнула старая женщина в ответ. Изабо ощутила теплоту ее темных глаз, волны понимания и ободрения, исходившие от нее, почти осязаемые, точно запах сосновой смолы в жаркий день. Она слегка расслабилась, ее перья перестали топорщиться, кисточки на ушах опали. Женщина ласково улыбнулась, протянув руку, подзывая Изабо к себе. Через секунду Изабо взмахнула крыльями и перелетела через комнату, приземлившись на тонкой, точно прутик, руке женщины. Они задумчиво оглядели друг друга, и женщина принялась поворачивать руку в разные стороны, разглядывая когти Изабо, ее перья, защитный узор из коричнево-серых пятнышек и полосок, которые были видны лишь тогда, когда она съеживалась, пытаясь спрятаться. Голова Изабо повернулась сначала в одну сторону, потом в другую вслед за морщинистым лицом женщины. Узловатый палец потянулся и ласково почесал увенчанные кисточками ушки Изабо, и она снова расслабилась.

Ты-ух действительно-ух сова-ух, ухнула женщина.

Изабо сердито ухнула в ответ и встопорщила перья.

Прости-ух, я не хотела-ух тебя-ух обидеть-ух, извинилась старая женщина. Можешь-ух превращаться-ух обратно.

Изабо какое-то время разглядывала ее, потом внезапно встряхнулась и превратилась обратно. Она немедленно упала на пол, отбив себе весь зад. Мегэн потирала руку, на которую на миг обрушился полный вес высокой и мускулистой фигуры Изабо.

— Глупая девчонка! — воскликнула она. — Ты что, не могла сначала слететь на пол? По-моему, ты сломала мне руку.

— Я не подумала, — надувшись, сказала Изабо, потирая голый зад и неуверенно поднимаясь на ноги. Все силы, которые придали ей вино и кексы, она израсходовала. Она чувствовала себя так, как будто снова пробежала весь Старый Путь. На миг она покачнулась, почувствовав приступ головокружения, потом кое-как села, сделала глоток вина и положила голову на руку, прикрывшись пледом.

— Невероятно, — сказала Мегэн. — Ты действительно была совой, в этом нет никаких сомнений. Это не была простая иллюзия. Я чувствовала твои перья и когти, и твой разум, твои мысли — это были мысли совы, а не той глупой девчонки, которую я знаю.

Изабо ничего не сказала, лишь протянула свой кубок, чтобы Мегэн налила ей еще вина. Та вновь наполнила ее кубок, продолжая взволнованно говорить.

— Значит, ты принимала обличье совы, снежного льва и беркута. Совершенно разные животные. А еще в кого-нибудь превратиться можешь?

Изабо осушила свой кубок и сделала глубокий вдох. Она представила себя донбегом, с блестящими глазами и пушистым хвостом, как у Гита, который устроился на коленях у Мегэн, с интересом наблюдая за происходящим. Она выросла вместе с донбегами и знала все их повадки и особенности.