Череп колдуна

- Где вечная весна, нет зимы, мы идем под знойным солнцем, без конца, вдоль замерзшей реки... где стоят деревья из камня...

Вдруг старейшина племени что-то коротко и хрипло крикнул и ладонью прикрыл поющему рот. Певец вздрогнул и остановился. Он казался очень испуганным.

Оуэн снял руку со струн и тоже прекратил игру.

- Похоже, я чем-то напугал наших маленьких друзей, - сказал он задумчиво. - Как ты думаешь, Кайтай, в чем дело? Чего они так испугались?

- Думаю, они где-то слышали нечто подобное, и... а может, их тоже посещают видения, - отозвался Кайтай. - Где ты узнал эти слова?

- Я вспомнил их, когда он запел, - отвечал Оуэн. - Ах... ну, довольно, довольно. Не можем же мы все время пугать этот замечательный народец, тем более когда над огнем такой чудный кусок мяса. Спрячу-ка я пока что арфу.

Он приподнял клапан дорожного мешка и стал укладывать туда арфу, но тут черная шкатулка скользнула вперед, и уголок ее высунулся из мешка. Заметив это, Оуэн поспешно спрятал его, но люди маленького племени тоже заметили этот уголок и глядели на него с таким выражением, которое не было похоже на простое любопытство.

- Там лежит всего лишь старая кость, - ободряюще заговорил Оуэн. Понятно? Просто ящичек. Ах, мясо, похоже, уже готово. - Он потянулся вперед, указывая ножиком на мясо, и выразительно облизнулся, подтверждая, что он очень голоден.

Человечки засмеялись, забыв свои страхи, и стали резать мясо, передавая куски гостям.

- Я не стану спрашивать, что это за мясо, - говорил с набитым ртом Оуэн, - а может даже, кто это был. - Он со смехом отрезал еще ломоть для Зельзы.

- Похоже, тебе стало лучше, рыжебородый, - сказала цыганка. Не сводя черных глаз с Оуэна, она вцепилась белыми зубами в мясо.

- Это та пища, которой мне не хватало, - весело отозвался он. - Кусок жареного мяса мигом устранит все видения иных миров. Спроси Кайтая - он то и дело постится, чтобы разговаривать со своим небесным медведем. А потом целую неделю сам ходит хмурый, как медведь. А я создан для еды, моя девочка, не для видений. Такая пища просто бесподобна. К ней не хватает только вина.

- И женщин, - добавил Кайтай.

- Не слушай этого желтолицего аскета, детка, - запротестовал Оуэн, он интересуется не женщинами, а одной только мудростью.

- Ведь могут же быть на свете и мудрые женщины, так что можно получить двойное удовольствие, - обиженно откликнулся Кайтай. - Хотя, по правде сказать, мне такие редко попадались...

- Вот перед тобой мудрая женщина, - сказал Оуэн.

[Рис.3]

- Но она не моя, - отвечал Кайтай. - Цыганка может принадлежать одному или никому. Верно, Зельза?

Зельза в ответ только улыбнулась.

- Даже сейчас, - продолжал Кайтай, - эта царица табора ткет новое колдовство. Ей не нужно произносить заклинаний, как другим колдунам, никаких выкриков, взмахов ножами... она молчит, а молчание женщины уже само по себе большая сила. Но ее ворожба действует изнутри. Я уже чую чары цыганской колдуньи.

- У тебя слишком острое чутье, желтолицый, - огрызнулась Зельза, - но ты прав. Мне не нужно произносить вслух заклинания.

- Что же это тогда за ворожба? - заинтересовался Оуэн.

- Ты хочешь отправиться со мной искать ту землю? - спросила Зельза.

- Когда захочешь, - отозвался он.- Но я больше не стану есть те черные ягоды, которые давал мне Кайтай. Они не помогают во второй раз. Я знаю, я пробовал. А какой способ знаешь ты, чтобы попасть туда?

- Увидишь, - отвечала она. - Очень скоро.

- Я же сказал, - проговорил Оуэн, потирая тыльной стороной ладони бороду, - когда захочешь.

Голый ребенок появился вновь - ковыляя, он пошел к Оуэну. Тот подвинулся к нему и дал ему палец, который ребенок с торжеством ухватил. Это был мальчонка, большеглазый и подвижный, как все дети его возраста. Он обследовал одежду Оуэна, топор, лежавший рядом, и особенно был очарован рыжей бородой.

Ребенок подполз, потянулся к бороде, но промахнулся и упал. Падение не особенно огорчило его: он просто переместил свой интерес на дорожный мешок, который тут же раскрыл и засунул в него свои крошечные ручонки.

- Эй, нет, приятель, это ты не трогай, - сказал Оуэн, оттаскивая малыша. Но тот уже обнаружил черную шкатулку и крепко вцепился в нее.

- Ма! - произнесло дитя, не желая выпускать свою добычу. Незаметно его пальчики сдвинули крючок и освободили крышку. В ту же секунду он засунул вовнутрь палец, но тут же с воплем выдернул руку. Оуэн мгновенно накинул крючок и бросил шкатулку в мешок. Мальчишка уполз к матери, и та теперь утешала его.

- По-моему, это укус, - тихо сказал Оуэн Кайтаю.

- Я думаю, ты прав. - Кайтай незаметно подвинулся ближе к ребенку и кинул на него взгляд. - Да, небольшой укус, на руке.

- Будь проклят этот ящик! - выругался Оуэн. - Может, наши дела пойдут лучше, если мы зароем его?

- Ведь ты же сам заключил сделку, - вразумляюще сказал ему Кайтай. - И потом, я не думаю, что на этом закончится власть Мирдина Велиса. Такие договоры надо выполнять.