Череп колдуна

- И открыл, - добавил Кайтай, - отсюда можно заключить, что Мирдин Велис и вправду не вполне мертв. Или, во всяком случае, предпочитает, чтобы его не беспокоили в его уединении... в его ящике.

Оуэн взял шкатулку, и они направились обратно в каюту.

- Я только спрячу его на место, - сказал Оуэн, закрывая дверцу шкафа. Затем несколько секунд в задумчивости смотрел на нее.

- Как ты думаешь, где сейчас остальной Мирдин? - спросил Оуэн, а Кайтай сухо усмехнулся.

- Тебе что, недостаточно того, что есть здесь? - спросил он.

9

- Теперь, друг, - сказал Оуэн, когда судно шло вдоль побережья к югу, - надо будет думать о том, как благополучно и побыстрей вернуться домой. Ведь команды у нас уже нет. Мы до отвала накормили рыб тем, что пришлось выбросить за борт. Но одни мы не справимся с этим корытом.

- Верно, - ответил Кайтай, - но по мне уж лучше год тащиться по земле, чем день путешествовать морем. В моем народе считают, что мореплавание опасно для здоровья, и, если бы не бальзам Зельзы, я бы наверняка уже умер от морской болезни.

- Похоже, прямо по курсу - круглая бухта, которую мы ищем, - сказал Оуэн, прикрыв рукой глаза. - Теперь остается только надеяться, что мы справимся с рулем: слабый ветерок еще есть.

Все приметы сходились. Заливчик - почти правильный круг спокойной воды - окружали белые пляжи, а за ними виднелся густой зеленый лес. Вдали поднималась гряда гор со слегка убеленными снегом вершинами и узким крутым перевалом в центре. Под слабеющим ветром корабль шел уже намного медленнее. Оуэн спустил парус, и тот лег неопрятной грудой на палубу. Корабль подошел ближе к берегу, и киль слегка заскреб по гальке. Оуэн приподнял каменный якорь и бросил его.

- Такому якорю не удержать эту посудину и при слабом ветре, - объявил он спутникам. - Скорее всего, эта лохань ляжет на грунт при первом же приливе. Сомневаюсь, что мы сможем использовать ее на пути назад, даже если найдем команду. А пока у нас и команды нет.

Кайтай пожал плечами:

- Должна же быть и сухопутная дорога. К тому же мне в общем-то все равно, в какой стране находиться. В диком лесу можно узнать столько же, сколько и в большом городе.

Зельза засмеялась:

- Желтолицый - не любитель городов, как и я. Лично я не буду огорчена. Мой народ найдет себе другую царицу, пока я не вернусь - если я вообще когда-нибудь вернусь, - а я буду рядом с доблестным господином Оуэном...

Тут Оуэн бросил на нее взгляд:

- Ты когда-нибудь прекратишь дразнить меня?

Она посмотрела на него сверкающими черными глазами:

- Я не всегда шучу. И я уже почти устала ждать, пока мой господин Оуэн вспомнит, что я - плоть и кровь, а отнюдь не видение. К тому же я могу еще сделать то, что делают цыганки.

Оуэн ответил ей холодным взглядом. И вдруг подбородок Зельзы дернулся, и она отвернулась.

- Проклятый, - пробормотала она и закрыла лицо капюшоном.

- Ты, - сказал глядя на нее Оуэн, - и плачешь? Цыганки не плачут.

- Верно, - ответила Зельза и подняла голову: глаза ее сверкали, но в них не было слез.

- Возможно, придется долго идти пешком, - сказал Оуэн. - Если бы только на этой посудине была хоть пара лошадей... Ну да ладно, пойдем потихоньку - шаг за шагом.

Он испытал странное, немного безумное чувство радости, когда они двинулись через лес к едва видневшейся вдали гряде гор. Оно проявилось в его походке, когда он пошел вперед, держа на плече топор и сдвинув шлем на затылок. Что-то тянуло его туда, что-то как будто шептало из-за гор голосами из почти уже забытого им сна.

Это был светлый и прозрачный сосновый лес. По подушке из опавших игл под тенью деревьев шагать было легко и приятно. Но что сразу насторожило Кайтая, хорошо знавшего жизнь дикой природы, - это тишина. Казалось, в том лесу не было ни белок, ни птиц.

- Ведь хотел же я взять с собою немного сушеных продуктов, - наконец сказал он. Теперь они шли по узенькой низкой балке, которая, судя по всему, вела на запад. - Если этот лес действительно мертв, а мне он таким кажется, то мы очень скоро проголодаемся. Никаких шансов раздобыть ужин. Здесь нет даже крыс.

- Я это тоже заметила, - подтвердила Зельза, оглядываясь. - Я еще никогда не видела такого тихого леса.

- На худой конец мы можем пустить на суп нашего друга в шкатулке, заметил Оуэн с резким смешком. Ни Кайтай, ни Зельза не рассмеялись, а Оуэн, оглянувшись на их мрачные физиономии, снова захохотал.

- Вы боитесь его? Ну что вы, он же заперт в ящике. - Оуэн, не умеряя шага, постучал по крышке. - А из него вышел бы неплохой костный бульончик. Ведь он очень хорошо откормлен мясом. - Он вновь громко рассмеялся, и смех этот гулко раскатился под соснами.

И будто эхо, но на самом деле вовсе не эхо, ответило ему тоже смехом. Это был не отрывистый и резкий хохот Оуэна, но высокий, чистый и отчетливый далекий детский смех, который шел отовсюду, раскатываясь по темной и пустынной сосновой роще. Косые лучи солнца кое-где пронизывали густые кроны и падали на коричневатую лесную подстилку: нигде не было видно ни единого живого существа, но все же в лесу слышался детский смех.