Череп императора

Интересно, что здесь сыграло большую роль — незнакомое начальнице слово «гранки» или ее личная нефотогеничность? Неужели можно всерьез поверить в подобный бред, в то, что я в силах взять и вот так запросто напечатать историю собственной трубы на первой странице городской газеты?

Я не горжусь этой своей победой. Дай тебе Бог, милая начальница, всяческих успехов на работе и в личной жизни. За это я, пожалуй, и выпью. В магазинчике на первом этаже Лениздата я купил еще четыре бутылки пива. Подумал было о водке, но решил, что ладно, успеется еще.

В тоскливый кабинет с табличкой «И. Стогов. Спецкор» подниматься я не стал, а прошел мимо, в замечательный редакционный буфет.

— Привет, Илья, — заулыбалась невыспавшаяся буфетчица. Ч-черт, как же все-таки ее зовут? Наташа? Марина? Никак не могу запомнить. Неудобно даже.

— Доброе утро, — неопределенно улыбнулся я. — «Лаки Страйк» есть?

— Нет, только «Мальборо» и «Кэмел». Читала вчера твой репортаж. Слушай, какой ты, Илья, все-таки смелый.

— Никогда не верь журналистам, они всегда врут, — ответил я. Покупать «Мальборо» не хотелось — дорого. Черт меня дернул вчера совать деньги этому таксисту. — Ладно, давай пачку «Кэмела» и кофе.

— Кофе двойной?

— А бывает на свете восьмерной кофе?

— Ясно, — покачала головой буфетчица, — опять со своим Осокиным отдыхал?

— Разве это отдых? Отдыхать с Осокиным — это тяжелая работа.

Взяв кофе, я сел за стол, вытащил из карманов плаща бутылки и наконец-то закурил. Как это обычно бывает, спать почти не хотелось. Захочется позже, ближе к обеду. А пока можно смело пить свою «Балтику» и дожидаться коллег. Впрочем, коллеги ждать себя не заставили. За соседним столиком сидели трое хмурых и небритых ребят из криминального отдела. Журналюги. Зубры острого репортажа. Из тех, что начинают день со стакана теплой водки и потом открывают ударом ноги абсолютно любую дверь. Я кивнул, и один из зубров тут же подскочил к моему столу.

— Привет, Илюха. Ну как девочки-машинистки?

— Нормально, Паша, нормально. Жалуются вот только — почерк у тебя неразборчивый. Буквы, говорят, иногда пропускаешь.

Эту байку знал весь издательский комплекс. Когда-то лет десять или даже пятнадцать тому назад, еще при коммунистах, Паше доверили должность выпускающего редактора. Паша понял это в том смысле, что перед ним открываются двери в мир Большой Карьеры. Он купил себе пиджак, при встрече подавал приятелям для рукопожатия два пальца и демонстративно называл всех на «вы». Он просиживал в редакции до двух ночи, сам лично, не доверяя корректорам, вычитал гранки, проверил все, вплоть до знаков препинания, в прогнозе погоды. А в шесть утра из типографии позвонили и сказали, что в заголовке передовицы вместо цитаты из Маяковского: «Я себя под Лениным чищу» — набрано: «Я себя под Лениным ищу». И фотография улыбающейся девушки. Тираж ушел под нож, газета вышла с трехчасовым опозданием, а Паше больше никогда не доверяли ответственных постов.

Паша помрачнел и поскреб ногтями трехдневную как минимум небритость.

— Слушай, Илья, мне тут человечек один с утра звонил. Говорит, какого-то Стогова из «Мун Уэя» на Литейный увезли. Часом не твой родственник?

— Да, Паша, это меня увезли на Литейный. — Я знал, к чему он затеял этот разговор.

— Серьезно? Тебя? А за что?

— Паша, об этом пишу я. Сам.

Паша как-то сразу увял, с тоской посмотрел на непочатую «Балтику» и попробовал зайти с фланга.

— Ну ладно, сам так сам. А что там хоть случилось-то? Говорят, китайца какого-то завалили?

— Ага. Завалили.

— Ну и?..

— Паша, ты что, не русский? Я же сказал — об этом пишу я. Что непонятно?

— Злой ты, Илья, — окончательно расстроился Паша.

Мы помолчали.

— Дай хоть пивка хлебну, — наконец решился он.

— Хлебни.

Паша мстительно присосался к горлышку и поставил бутылку на стол, только когда пива в ней осталось едва на пару пальцев, и, не оборачиваясь, вернулся к своему столу.

В мокрой куртке, прямо с улицы, в буфет влетел буржуазного вида мужчина. Не иначе как коммерческий журналист. «А сегодня, дорогой читатель, мы поговорим о самом главном. О том, какие ювелирные изделия мы с вами можем купить в этом туристическом сезоне в Таиланде…» Я допил первую бутылку пива. Не дай мне Бог дожить до такого вот буржуазного состояния.

Встав вполоборота к буфетной стойке — так, чтобы виден был пришпиленный к брючному ремню пейджер, — буржуазный мужчина громогласно объявил:

— Светочка, разменяй сто тысяч. Мне никак не разойтись с таксистом.

Ага. Все-таки Светочка. Я открыл вторую бутылку и залпом выпил сразу целый бокал пенистого напитка. Хорошая девушка Света. Длинноногая, да и вообще… Осокин утверждает, что натуральная блондинка, — он проверял. Не знаю уж, что у них там с Лешей произошло, но теперь она не может даже слышать его имени. Не любит его, и все тут!