Чердынец

Как плюс — в подвале увидел приличную такую кучу мелкого щебня, и кучку — ПГС. Будет из чего выровнять пол подвала, а потом — зацементировать и сделать стяжку, ровненько так.

— Трофим Игнатович! А для чего такой подвалище копали-то? Непонятно мне!

— Я смотрю — ты так смотришь, как будто уже бывал здесь… Не ново все для тебя? А подвал — так тут все просто. У бабки, что здесь, в доме раньше жила — здесь, на этом месте погреб был. И не лень же было копать под четыре метра?! Вот и получилось — либо засыпать, что — глупо; либо — вот так — расширять все на ту же глубину.

— Ага… ну — так я примерно и представлял, — я достал из кармана портновский метр, стал замерять стены.

— Ты что же — все здесь замерить решил, что ли? — хозяин был удивлен.

— Ну — посудите сами. Чтобы с вами торговаться — нужно хотя бы примерно знать, во сколько вам все это обошлось. Меньше предложим — пустой ведь разговор; больше предлагать — так тоже, не хотелось бы! Нам хоть деньги эти и «дуриком», считай, достались, но их все же ограниченное количество. А дом — достраивать нужно, правильно? Затраты будут — да не меньше, чем вы потратили. И потому нужно понять — а хватит ли? Стоит ли браться? А то впряжемся, да и пуп развяжется, и денег не хватит. А я родителей люблю — зачем им эти «веревки»?

— Подожди. Я сейчас рулетку принесу. А то — только мерить будешь три дня.

К сожалению, принес Игнатович вовсе не рулетку из будущего, на что я, в глубине души, надеялся, а этакую ленту в рулоне — не знаю я, как она называется. Геодезисты еще такими пользуются.

— Хорошая вещь! Не продаете? — я заценил эту рулетку.

Митин хмыкнул:

— Если в сделке сойдемся — так подарю.

Мы проползали с ним часа три. Высота дома — почти три с полтиной. Это — стены. Размеры — десять на десять по внешним углам — ну, это я и так знал. Высота потолков в доме — когда они там будут — примерно два восемьдесят. Очень неплохо по нынешним меркам, когда высота потолков — два семьдесят. И это очень много считается. Здесь я не беру купеческие дома и сталинки. Там-то, конечно, ого-го!

Я скептически прошел вдоль стен, поскреб швы пальцем, приложился, оценивая прямизну стен.

— А тут-то чего тебе не нравится? — не выдержал Игнатович.

— Стены — как бык поссал! И цемент — не очень! А значит — что? Шубу лепить нужно. А это — опять расходы! Доски вот я посмотрел в доме. Неплохие ведь плахи — и на полу, и на потолке. Но — ни там, ни там — не пришиты. То есть, их уже повело! Значит — весь этот пилмат — вон только в сарай — на пол, или в стайку. И то… хрен пришьешь! Попилить — да в печь!

— Ишь ты! Вот ведь — и то ему не так; и это ему — не эдак! Тебя что — в понедельник делали? — Митин злился.

— Вот уж, уважаемый — чего не знаю, того — не знаю. Папка, думаю — и сам не помнит, а у мамки — неудобно спрашивать!

Дед развеселился:

— Ишь — разговорчивый какой, веселый!

— Да где же веселый, уважаемый Игнатович?! Я не веселый — я озабоченный! А этот разговор — это озабоченность моя так вот выходит. Можно мы вернемся в гараж, мне кое-что посчитать нужно.

Мы вернулись в гараж.

— Устал я с тобой по стройке ползать! Вот же въедливый какой! Вроде фамилия — Долгов, а ведешь себя как самый последний — Абрамович! Чаю хочу! Будешь чай пить?

— Буду… и благодарен тоже буду. Только если не чифирь, — посмотрел я на деда.

— Не… какой чифирь, я свое уже отпил. Сердце барахлить стало. Так — купчик заварю.

— О! Это со всем нашим уважением! Заранее — благодарю!

Я устроился на верстаке чиркать и считать в блокноте, а Митин стал возиться с плиткой и чаем.

— Юрка! А не про тебя бабки языками мелют, что, дескать, чердынец в поселке поселился? — я, задумавшись в расчетах, поднял взгляд, прищурился и уставился глаза в глаза старику:

— С какой целью интересуетесь, гражданин?! — постарался добавить в голос этого — холодно-делового тона «людей в погонах».

— Ишь ты чё! — дед отвел взгляд, — вон оно как, значит!

Потом хмыкнул:

— Ну чисто — чекист столичный! Вражина красноперая!

— Да шучу я, шучу. Вы пошутили, и я посмеялся. Смех — он же жизнь продляет, не так ли? — и я снова уставился деду в глаза. Ну — шалю я так, шалю!

— Ты вот что… ты — это брось! Я уже давно у хозяина не был, и меня так на арапа не возьмешь! — но дед немного засуетился, разливая чай по алюминиевым кружкам. Интересно, что он такого вспомнил из своей жизни?

Чай был… это — не купеческий чай… это — к чефиру ближе гораздо!

— Есть чем погасить? — спросил я у деда.

— Вот, сгущенка. Привык я к ней, на Северах, понимаешь!

А хорошо так — со сгущенкой чаек пошел.

Мой взгляд остановился на каком-то щите у стены:

— А это что такое, Трофим Игнатович? — ткнул я рукой в щит.

— Так трансформатор же! Ток-то сам знаешь какой — прыгает и прыгает, то — еле лампочка горит, то — аж трещит все! Вот я и договорился тут… с людьми. Ну — и поставили мне шкаф этот!