Чердынец

Интересный у Славки батя — я, конечно, не знаток визуальных признаков национальностей, но пообщался с разным народом, повидал всякого — вот вообще он не похож на еврея. Ладно — рост и телосложение, но в чертах лица — ничего, что мы привыкли отождествлять с этим племенем. И лицо — как топором рубленое, черты лица — грубоватые. И волосы — чуть вьющиеся, темно-русые.

У Славки, кстати, интересные волосы — абсолютно прямые, тонкие и очень густые, и цвет интересный — такая темная медь, красновато-каштановый что ли — это вроде так называется. Помню в прошлом, когда мы были уже постарше — девчонки все завидовали его волосам!

Мне было неудобно, но и тянуть, видя взгляд дяди Кости — тоже нехорошо! Я судорожно стал считать, сколько мне нужно мороженого. Сбивался, пытаясь сосчитать детей. Потом подумал, что женщины — тоже любят мороженое.

Черт! Сколько же покупать-то? А-а-а-а… вытянул пятерку из кармана: «На все! Гулять — так гулять».

Мама Славки, тетя Зина, поглядев на меня без признаков теплоты, удивилась:

— Тут много выйдет!

Вот кто из их семьи и похож на свой народ — так это она. Невысокая, чуть полноватая, черноволосая, и черты лица — явные южные. Она могла сойти за армянку, но — такую: очень симпатичную армянку.

— А нас там, родни — тоже не мало, и детей, и женщин!

Я думал, что очередь начнет возмущаться, но — нет. Каждый покупал явно не по одной мороженке.

Продавщица подумала, и переложила из начатого ящика сколько-то стаканчиков в другой ящик, а этот — протянула мне:

— Держи, а то, как ты потащишь все в руках. Донесешь хоть?

Продавщица, молодая еще девушка, была уже явно уставшая.

— Вот спасибо тебе, добрая девушка! Спасибо, доченька! — изображая скрипучий голос старушки и кланяясь — Мужа тебе хорошего… и любовника — богатого! Детишек — полный дом и что бы все — здорОвеньки и пухленьки были!

Вот — опять! Язык бежит впереди мозгов!

Думал продавец и очередь начнут возмущаться, а то и за уши таскать, но девушка сначала очень удивилась, а потом — расхохоталась! Люди тоже зафыркали, засмеялись. Из толпы комментировать начали:

— А чё — хароше пожалание! Житейское такое! Молодец, малой! Знает, что женщине нужно!

Оставив очередь позади, я вприпрыжку направился к гуляющему неподалеку Славке.

— Славка! А чё я пацанов никого не вижу? Только вон — Крестик мимо промелькнул. И то какой-то смурной.

— Ты совсем от людей отбился, с огородом своим! До обеда — на огороде, после обеда — тоже всегда чем-то занят. Ни на речку, ни мячик попинать!

Из рассказа Славки я понял, что наша мальчишечья компания — разъехалась, разбрелась на лето по разным сторонам. Рыжие — те уехали в деревню, к бабушке — в какой-то Усть-Кут, о котором я знал с их же слов — находится эта деревня или село где-то за Тоболом, но на берегу Иртыша. Вроде бы — на все лето уехали.

Колька Кольцов в конце мая вошел в число призеров на соревнованиях в Тюмени и уехал на весь июнь в какой-то спортлагерь. Вадик Плетов — тот здесь, но, как и я — работает и помогает родителям по дому. Сам Славка тоже собирается в пионерлагерь, только в июле.

Увидев, что Славкины родители уже ждут его в стороне, да и у меня мороженное может растаять, я рванул к трибунам. Там стал раздавать мороженое — сначала детям, потом — женщинам. Мама прошипела:

— Деньги откуда взял? — «Копилку выгреб!».

В коробке оставил три стаканчика с лакомством.

— Мам! А Катюшку со Светой — не видно было? — третий стаканчик все же съем сам!

— Они уже плясали. Вот там у входа в лыжную базу посмотри. Катя говорила, что там у них раздевалка!

Я стал пробираться по трибуне к центру, где можно спустится сразу ко входу в домик. Старался идти аккуратно, извиняясь и внимательно смотря — куда ставлю ноги. Но претензий и замечаний от зрителей — наслушался. Ну — мешаю людям концерт смотреть. Понятно же… Но мне — надо!

Увидел Катьку со Светкой — они стояли внизу и с разговаривали с какой-то девчонкой. Все трое были еще в концертных костюмах — кокошниках, коротеньких сарафанчиках, стилизованных под старину русскую, и в красных сапожках под колено. Какие они — красивые!

Шипя, оправдываясь и объясняясь, протолкался к ним поближе:

— Катюшка! Света!

Девчонки обернулись. О! Да они еще и подкрашены, при макияже! Прямо вот — ух, какие! Хотя… вблизи этот макияж смотрелся явным перебором. Губы, румяна на щечках, ресницы, брови. Как-то Дашка мне объясняла, что на выступлениях без этого — никак. Издалека лица у артиста видно не будет. Ну и правда — такие яркие костюмы, люди выступают, а вместо лицо — белое пятно.

Я протянул им коробку:

— Вот, мороженое! А то потом — не взять будет! Угощайтесь!

Светка радостно схватила свой стаканчик, Катя — чуть помявшись, тоже. Я повернулся к третьей девчонке — «блин! придется отдавать мороженое ей! А хотелось ведь попробовать! Да — и ладно! Что я — мороженого не ел, что ли?».

У-п-с! А это — не девчонка никакая! Это же их хореограф — Алена Александровна! Просто она и так ростом невелика, даже — пониже Катьки будет. А сейчас еще — в одинаковом с ними костюме, вот я и перепутал! Она что же — вместе с ними танцевала?