Чему быть, того не миновать

Тут Готфрид потерял всякий интерес к старику, поняв, что тот все же выжил из ума. Подумать только, а он то уже думал, что этот старец сохранил ясность ума войдя в столь почтенный возраст. Увы, чудес не бывает. Философский камень был мифом, сказкой сродни тем же привидениям. Леон же напротив, заинтересовался, поскольку считал делом достойным и романтичным, корпеть над тайнами природы и поисками чего-то сверхъестественного. В конце концов многие открытия, сделанные учеными Линеи, ранее считали лишь бредом или пустым трепом.

— Как ваши успехи, мастер? — поинтересовался Леон.

— По голосу слышу, вы не смеетесь надо мной, кай Леон, рыцарь юности. Моему старому сердцу отрадно познать вашу веру в мое непростое предприятие. За вашу доброту юноша, я отплачу вам искренностью. Я начал создание философского камня… наверное, давно, я сам уже не упомню этого. Однако чувствую, что посвятил сему предприятию всю свою жизнь и как итог — оказался в самом начале пути к его созданию. Результат вы видите перед собой.

— Простите мое невежество, мастер Витторио, но я не понимаю, о чем вы.

— Скажите, кай Леон, что вы слышали о философском камне?

— Наверное то же, что и все, кто имеет хоть какое-то образование — философский камень является пятым элементом, неким реактивом необходимым для создания эликсира жизни и трансмутации металлов.

— Леон, а ты точно из эквиларов? — с сомнением поинтересовалась шэба, потягивающая чай в кресле справа от стола и лишь слушавшая до этого. — Шибко начитанный, если так дело пойдет скоро каждый второй звездную пыль варить начнет. Мы при таких раскладах по миру пойдем.

— Лягушонок, ты так и не представилась гостям, мы же не варвары какие, будь любезна, — улыбнувшись по-отечески, произнес Витторио.

— Сразу предупреждаю, что если кто-то из вас мальки… — скользкие рыбьи глаза шэбы остановились на каждом из гостей, — …назовет меня лягушонком, получит в спину арбалетный болт. Я такое панибратство позволяю только мастеру Вито. Вы же извольте звать меня как положено — Хэзбарийя, я ассистент и коллега Витторио.

Имя было типично шэбским и стоит отметить, что еще достаточно простым по сравнению с тем, какие носили жители глубин. Шэбы-наземники намерено упрощали или вовсе меняли имена, чтобы им было проще ужиться среди других народов. Витторио довольно кивнул и вытянув ноги в тапочках к камину, продолжил.

— Вы все верно сказали, кай Леон, только прошу простить мое бахвальство, — все мои предшественники или коллеги ошибалась, пытаясь создать философский камень вне себя. Философский камень, это не булыжник на столе, но состояние тела и души. Его невозможно создать иначе кроме как взрастить в сплаве собственной души и собственного тела. Моя теория состоит в том, что первыми симптомами зарождения философского камня становится тело неспособное умереть от старости, что увы, не отменяет саму старость. Затем тайна трансмутации и наконец окончательно достигший состояния именуемого как «философский камень», обретает вечную молодость, даже если был прежде стар.

— Вы полагаете, что у вас первый симптом? — догадался Готфрид и старик кивнул.

— У вас есть другое объяснение? Я живу столько, что уже сам не помню сколько мне лет. Впрочем, простите мне мою словоохотливость, Гаргуль и лягушонок зачастую возвращаются только к ночи и мне не с кем поговорить. Все о себе говорю, а ведь вы мои гости, спрашивайте сами, что вашей душе угодно.

— Зачем вы навели страху на Луковки? Зачем требовали дань? — поинтересовался Готфрид, беря блюдце с чашкой и пробуя чай.

— Это потешно, — рассмеялся старец.

— Вправду люди говорят: «Седина в бороду, бес в ребро». - поразился Зотик, которого уже порядком утомили бредни старика о каком-то там камне.

— Ну разумеется мои дражайшие гости, это не основная причина. Хотя признаюсь, я давно так не смеялся, как в тот день, когда селяне улепетывали со всех ног завидев наши пугала — та еще потеха!

Зотик сжал кулаки, а ноздри его вздулись. Ему пришлось стиснуть челюсти, чтобы не ляпнуть чего-то обидного. Безусловно он был зол и в то же время считал как-то неправильно злиться на того, кто на его взгляд доживает свои последние если не и недели, то уж месяцы точно. Зотик был совершенно уверен, что Витторио выживший из ума старик к которому благосклонно отнеслись Боги, даровав более длинную жизнь, чем прочим.

— В соседней комнате я заметил сундук, до отвала набитый астэрами. Учитывая вашу торговлю звездной пылью, недостатка в деньгах у вас нет. Следовательно, вы можете позволить купить себе любую пищу, так зачем эти хлопоты с вымоганием? Зачем все эти фокусы и уловки с пугалами, надписями, скелетами? Тоже ради потехи? — рассуждал Готфрид.