Чемодан пана Воробкевича. Мост. Фальшивый талисман

— Да, перед Седым они не таятся, — кивнул Рубцов. — Седого они уже считают своим.

Даже в беседах с глазу на глаз Рубцов с Воловиком давно уже отвыкли называть Седого его настоящим именем — таким законспирированным и ценным разведчиком тот был. Пехотный лейтенант, который чем–то понравился Рубцову года два назад. Именно тогда у генерала родилась идея послать его в тыл врага с заданием попасть в поле зрения абвера и стать немецким агентом. Так в конце концов и произошло.

— Итак, решили! — произнес Рубцов твердо. — Связывайтесь с Карим, может, ему потребуется помощь… Подбросим кого–нибудь из фронтового резерва. Где–то в этих лесах базируется большая бандеровская банда. Возможно, именно на нее ориентируются господа из «Цеппелина».

— Это только усложнит нашу задачу, — мрачно ответил Воловик.

Генерал погладил большим пальцем левой руки нижнюю губу. Произнес задумчиво:

— Все зависит от того, что хотят немцы. И группа, наверное, не ординарная, а особая.

— Давно абвер не задавал нам таких загадок.

— Не абвер сейчас, а — тьфу ты, черт, и не выговоришь! — фронт–ауфклеругскоманда, кажется, так?

— Да. Канариса нет, нет и абвера. Теперь все — епархия Кальтенбруннера.

— Нам от этого не легче.

— Ох, не легче, Василий Семенович, — согласился Воловик и с трудом поднялся.

2

«Юнкерс» пошел на посадку, и начальник главного управления имперской безопасности Эрнест Кальтенбруннер выглянул в окно. Ничего интересного. Леса с полянами, кое–где озерца и болота… Никаких признаков человеческого жилья, и никто никогда не подумал бы, что где–то здесь, среди этих лесов и озер, расположилась ставка фюрера «Вольфшанце», где принимаются важнейшие решения рейха.

Обергруппенфюрер удовлетворенно хмыкнул. Даже он, точно зная, что пролетает сейчас над «Вольфшанце», ничего не заметил, это свидетельствовало о безупречной работе служб РСХА, значит, его, Эрнеста Кальтенбруннера. Что ж, в конце концов, так и есть: у них все отшлифовано и отлажено, машина, так сказать, работает безотказно, и, если бы не бездарность фронтового командования, можно было бы сказать, что в третьем рейхе все отлично — жизнь строго регламентирована, каждый знает, что ему надлежит делать, нежелательные элементы и красные бунтовщики уничтожены, последние доживают свой век в концлагерях, вся страна славит фюрера.

На вытянутом жестком, всегда мрачном лице Кальтенбруннера появилось подобие улыбки: приятно, когда народ так славит своего фюрера, значит, верит ему и беспрекословно подчиняется.

Еще бы, попробовал бы не подчиниться! Кому–кому, а начальнику РСХА известно, что ни в одном государстве мира нет такого карательного аппарата, как в третьем рейхе. Под его руководством гестапо, СД, криминальная полиция. И стоит ему только пошевелить пальцем…

«Юнкерс» приземлился. Кальтенбруннер с удовольствием спустился по трапу на землю. Увидев, как спешат к нему люди в черном, сделал шаг навстречу и выбросил вперед руку, отвечая на приветствия. Хорошее настроение не покидало обергруппенфюрера, он даже улыбнулся и двинулся вдоль бетонной полосы, ощущая, как пружинят мускулы. Пахло хвоей, Кальтенбруннеру понравился этот запах, он жадно вдохнул воздух и оглянулся.

Начальник охраны ставки, правильно поняв Кальтенбруннера, ускорил шаг и поравнялся с ним.

— Как? — коротко спросил обергруппенфюрер.

Начальник охраны сразу сообразил, что интересует прибывшего. Ответил уверенно:

— Все в порядке, обергруппенфюрер, настроение заметно улучшилось, и фюрер даже вернулся к своим картинам.

Кальтенбруннер еле удержался, чтобы не пожать плечами. В принципе он не одобрял этого увлечения. Рисовать? Фюреру? Пусть бы уж просто собирал картины, как Геринг, это можно было бы понять: хорошие картины стоят бешеных денег. Но сидеть самому с кистью?..

Машина ждала обергруппенфюрера под густыми соснами, и начальник охраны услужливо открыл дверцу перед ним. На переднем сиденье расположился адъютант. Машина тронулась медленно, хотя могла за несколько секунд набрать сто километров. Но здесь негде было разогнаться — вон уже впереди первый шлагбаум и черные фигуры с автоматами преграждают путь.

Несомненно, унтерштурмфюреру, подошедшему к машине; было известно, кто именно едет в ней, кроме того, он не мог не узнать начальника главного управления имперской безопасности, но тщательно, как и полагалось по инструкции, проверил документы, только после этого вытянулся и приказал поднять шлагбаум.

«Молодец унтерштурмфюрер, именно на таких держится могущество рейха. Чем добросовестнее каждый будет выполнять свои обязанности, тем мощнее станет государство», — подумал Кальтенбруннер.

Возле второго шлагбаума машина съехала на обочину: дальше нужно было идти пешком. И здесь у них проверили документы — еще тщательнее, и гауптштурмфюрер СС предложил Кальтенбруннеру сдать личное оружие.