Чем глубже мы падаем

Я пожал плечами в ответ на вопрос Страйкера и он отвернулся. Черт, я был плох в этом. В отличие от моего брата, у меня не было много друзей. Тейт принимал меня таким, как есть. «Как потерявшегося щенка», — сказал он. Ему вроде было все равно, говорил я или нет. Он мог вести беседу за обоих.

— А ты как?

— Сделал себе вот это, — ответил он, снова поворачиваясь ко мне и показывая на колечко в брови, которое я сразу не заметил. — Болит нереально. Даже сильнее, чем это, — он показал на свою губу. — А у тебя есть пирсинг?

Я покачал головой. Пирсинг был не в моем стиле, хотя мне нравилось колечко в его губе.

— Только тату.

— Прикольно. У меня тоже есть парочка. Я коплю деньги, чтобы закончить татуировку на руке, — он закатал рукав футболки, демонстрируя мне кусок наполовину законченного тату. Оно имело вид линий нотной тетради со скрипичным ключом и нотами. Также там были слова.

— Я записал сюда мою любимую песню. Чтобы никогда не забывать ее. А что у тебя?

— Дерево. Здесь, — сказал я, жестом указывая на грудь и плечо.

— Почему ты его сделал?

— Долгая история, — ответил я. Это был запатентованный мной ответ, когда кто-нибудь спрашивал меня о нем. Обычно после этого все затыкались.

— Ты должен рассказать мне когда-нибудь. У меня слабость к долгим историям, — сказал он с улыбкой. До этого еще никто так не реагировал.

Кван начал писать на доске уравнения, поэтому у меня появился повод отвязаться от Страйкера. Спустя минуту он вернулся к рисованию в своей тетради.

* * *

— Я не хотел принуждать тебя к разговору, — сказал он, когда урок закончился. — Просто я знаю, что это такое, когда тебе приходится скрывать в себе то, чем ни с кем не можешь поделиться.

— Все нормально. Я поддерживаю имидж чувака с биометрическим чипом в плече.

Таким же был и он, если задуматься.

— Да, я усовершенствовал этот имидж. Помогает, однако. Сокращает количество дерьма, которое на тебя пытаются вылить другие, нормальные люди.

Это точно.

По неписаному соглашению мы вышли на улицу, и я дал ему свою зажигалку, не дожидаясь, пока он ее попросит.

— Сколько тебе лет? — спросил я.

— Двадцать один.

— Не подумай, что я веду себя как придурок или что-то в этом роде, но разве ты не староват для курса математики 101?

Этот вопрос заставил его засмеяться, выпуская облачко сигаретного дыма.

— Я взял его из-за легкого экзамена. Мне требовалось еще три кредита для окончания учебы, поэтому я выбрал самое легкое, что только мог придумать.

— Какая у тебя специализация?

— Машиностроение и наука об окружающей среде.

— Дерьмо.

— Да. Глядя на меня, никогда не подумаешь, но я гребаный гений, — он улыбнулся выражению моего лица. — Ну, хорошо, не гений, а просто очень умный, но, как я уже говорил, если люди составили о тебе свое мнение, это все. Как Страшила Рэдли.

— Что?

— Ну, знаешь, Страшила Рэдли из «Убить пересмешника»? — он стряхнул пепел с кончика сигареты.

— Да, знаю.

Он отдал мне зажигалку, и я положил ее в карман.

— Я это понял, — он понимающе кивнул.

Мы постояли там еще некоторое время.

— Ты живешь в кампусе? — спросил он.

— Да.

— У меня есть квартира в городе, поэтому приходи в любое время, когда захочется потусить и все такое, — он дал мне свой номер телефона, и мы разошлись в разные стороны.

Кажется, я нашел еще одного Страшилу Рэдли.

Лотти

Учебный марафон Кэти длился около недели. Все это время мы прекрасно уживались. Ее рвение к учебе сильно стимулировало мои собственные академические занятия, я сделала наперед всю домашнюю работу и чтение и на первом же тесте набрала девяносто семь баллов. Это также помогло мне забыть об инциденте с полотенцем. Он уже не помещался в коробочку со случаем во время дождя. Похоже, мне придется завести в своих мыслях коробку для Зана размером побольше.

В субботу вечером я услышала, как после часа ночи в комнату вломилась Кэти. Она плакала. Она не слишком громко шумела, но комнатка была крохотной, а я обладала реально хорошим слухом. Годы, проведенные с Уиллом, пытающимся незаметно подкрасться ко мне, обострили его до снайперской точности.

— Кэти? С тобой все в порядке?

— Я что, тебя разбудила? — громко спросила она.

— Нет, просто я… эм, проснулась пописать и услышала тебя, — классная отмазка, теперь придется вставать и идти в туалет, чтобы она не считала меня лгуньей.

— Извини.

Не знаю, за что она извинялась.

— Ты, правда, в порядке? Что-то случилось с Заком? Что произошло… — я должна была закрыть рот, иначе сейчас опять начну нести чушь.

— Я в порядке, — прошипела она, и я услышала, как она вытащила салфетку из бледно-розовой коробки на ее столе. — Мы просто… поскандалили. Я думала, что это будет прекрасная ночь, но она оказалась идиотской, и я ушла.

Я включила лампу и увидела Кэти, вытирающую свой нос.

Она была похожа на жертву кораблекрушения. Розовая рубашка, которую она так тщательно выглаживала накануне, вся помялась, а ее лицо было покрыто потеками туши для ресниц.

— Просто я так сильно его люблю, — сказала она, растеряв остатки своей грубости, и вытерла нос.