Человек внутри

— Хорошо, пойдем, — сказал он. Он не глядел на нее, пока они спускались по ступенькам, но снова и снова говорил себе, что его положение слишком серьезно, чтобы думать о развлечениях, что он должен принять решение уходить или оставаться независимо от беспокойных уколов желания, которое росло в нем с каждым шагом.

Она привела его в залу, где огонь все еще выпускал беспорядочные языки пламени через удлиняющиеся промежутки времени. Там никого не было. Остальные посетители разошлись по своим комнатам. Люси позвонила официанту и сделала заказ, он вернулся со стаканом портвейна и стаканом виски.

Эндрю смотрел, как она потягивает портвейн.

— У тебя прелестного цвета губы, — сказал он.

— Замечательно, — рассмеялась она и, повернувшись к камину, пошевелила носком угли так, что тени ожили и заплясали на ее лице. — Скажи мне, почему ты предал этих людей?

— Ты не поймешь, — с уверенностью ответил он. — Это была зависть к умершему, а еще потому, что они презирали меня.

— Не вижу в этом никакого смысла, — сказала она. — Но я полагаю, ты что-то за это получил?

— Страх.

— И все? Я бы определенно получила что-нибудь получше. А то, что Генри посадит тебя завтра в свидетельскую ложу? Я приду посмотреть. Не надо там быть таким скрытным, как со мной. — Она пристально посмотрела на него. — Ты ведь пойдешь туда, не так ли? — спросила она.

— Конечно, — рассеянно ответил он.

Все еще со стаканом в руке она отошла от огня и приблизилась вплотную к Эндрю, так что он кожей ощутил прикосновение ее бедра и его очертания под бархатом платья. Его рассудок уступил неожиданному приступу желания. Он схватил ее и стал целовать в губы, шею, грудь, и так как она уступала ему, с пассивностью женщин, которых он встречал в дешевых барах, его желание росло, его руки блуждали по ее телу, пока он наконец не отшатнулся в сторону, тяжело дыша и чуть не плача.

— Ты забавный мальчик, — вот все, что она сказала.

Он проклинал себя за свинство, когда думал об Элизабет. Но с этим было покончено, и почему бы ему не развлечься там, где можно. «Тот, другой, воздух слишком разрежен для меня, — подумал он, — мне оставаться в моем свинарнике».

— Я хочу тебя, — вслух сказал он.

— И ты думаешь, я упаду в твою кровать по первому твоему зову? — спросила она. — Ты был бы для меня забавным выбором. Контрабандист, без гроша в кармане, да еще и предавший своих товарищей. И совсем мальчик. — Она улыбнулась. — Единственное достоинство, — пробормотала она, оценивающе глядя на него, — ты возмутительно дерзок. Я почти готова согласиться. Это, должно быть, опять начинается проклятая весенняя лихорадка.

Она подошла к нему вплотную и неожиданно прижала свои губы к его рту. Они сладко пахли портвейном.

— Как он надоел мне со своей работой, — сказала она, — когда сказаны все слова, для молодых есть только одно занятие.

Губы и рот Эндрю пересохли от возбуждения.

— Можно мне подняться с тобой наверх? — спросил он.

Она надула губки.

— Нет, не сегодня. Мне хочется спать. Я не расположена.

Желание и осторожность не могли одновременно уживаться в мозгу Эндрю.

— Ты меня больше не увидишь, — сказал он.

Она засмеялась:

— Ой, напугал. Весной не выбирают. Здорово было бы подцепить мистера Фарна. Как ты думаешь, эти здравомыслящие прихожане ведут себя как и все остальные? Сомневаюсь, что суд завтра кончится.

— Завтра я ухожу, — сказал он.

Она взглянула на него с внезапным подозрением.

— Ты хочешь сказать, что убежишь? — спросила она.

— А почему я должен оставаться? Я и так слишком рискую.

— А Генри?

— А мне-то что?

Она некоторое время задумчиво смотрела на него и наконец сказала:

— Он всю душу вложил в это дело.

— Так вот где его душа?

— Я, может, его за это и ненавижу! — воскликнула она. — Но все равно, это здорово. Я скоро брошу его. Я хочу развлечений. Я слишком быстро состарюсь с ним или он все узнает. Но я бы хотела, чтобы он выиграл это дело. Он так много работал для этого.

— Ну и пусть выигрывает без меня.

— Слушай. — Она стояла перед ним, вызывающе подняв маленький подбородок. — Ты получишь меня завтра ночью, если заплатишь. И плата, которую я от тебя хочу, — твои свидетельские показания для Генри. Можешь потом хвастать, что я обошлась тебе дешевле, чем остальные.

— Слишком высока цена, — возразил он.

— Откуда ты знаешь? — сказала она. — Дай руку. Теперь потрогай здесь, и здесь, и здесь. Теперь дай мне свой рот. Чувствуешь, как я близко? Правильно. Держи меня так. Ты будешь еще ближе, если захочешь. Ты знаешь, что я молода, так же молода, как и ты. Тебе не кажется, что ради этого стоит немного рискнуть?

— Сегодня, сегодня, — умолял он.

— Нет, не сегодня. Завтра или никогда. И опасность-то пустяковая. Это Англия, цивилизованная страна. Я больше рискую. А вдруг Генри застанет нас сейчас или завтра ночью? Что он подумает? Он будет работать допоздна. Можешь прийти ко мне. У меня прекрасная мягкая кровать. Ты так молод. Я уверена, что смогу все же кое-что тебе показать. Тебе понравится. Да и мне тоже.

— Сегодня. Я не могу ждать.