Человек в футляре (The Man In A Case)

"That's just how it is," said Ivan Ivanovitch and he lighted his pipe.	- То-то вот оно и есть, - сказал Иван Иваныч и за курил трубку.
"How many more of them there will be!" repeated Burkin.	- Сколько их еще будет! - повторил Буркин.
The schoolmaster came out of the barn.	Учитель гимназии вышел из сарая.
He was a short, stout man, completely bald, with a black beard down to his waist. The two dogs came out with him.	Это был человек небольшого роста, толстый, совершенно лысый, с черной бородой чуть не по пояс; и с ним вышли две собаки.
"What a moon!" he said, looking upwards.	- Луна-то, луна! - сказал он, глядя вверх.
It was midnight.	Была уже полночь.
On the right could be seen the whole village, a long street stretching far away for four miles.	Направо видно было всё село, длинная улица тянулась далеко, верст на пять.
All was buried in deep silent slumber; not a movement, not a sound; one could hardly believe that nature could be so still.	Всё было погружено в тихий, глубокий сон; ни движения, ни звука, даже не верится, что в природе может быть так тихо.
When on a moonlight night you see a broad village street, with its cottages, haystacks, and slumbering willows, a feeling of calm comes over the soul; in this peace, wrapped away from care, toil, and sorrow in the darkness of night, it is mild, melancholy, beautiful, and it seems as though the stars look down upon it kindly and with tenderness, and as though there were no evil on earth and all were well.	Когда в лунную ночь видишь широкую сельскую улицу с ее избами, стогами, уснувшими ивами, то на душе становится тихо; в этом своем покое, укрывшись в ночных тенях от трудов, забот и горя, она кротка, печальна, прекрасна, и кажется, что и звезды смотрят на нее ласково и с умилением и что зла уже нет на земле и всё благополучно.
On the left the open country began from the end of the village; it could be seen stretching far away to the horizon, and there was no movement, no sound in that whole expanse bathed in moonlight.	Налево с края села начиналось поле; оно было видно далеко, до горизонта, и во всю ширь этого поля, залитого лунным светом, тоже ни движения, ни звука.
"Yes, that is just how it is," repeated Ivan Ivanovitch; "and isn't our living in town, airless and crowded, our writing useless papers, our playing vint -- isn't that all a sort of case for us?	- То-то вот оно и есть, - повторил Иван Иваныч. -А разве то, что мы живем в городе в духоте, в тесноте, пишем ненужные бумаги, играем в винт -разве это не футляр?
And our spending our whole lives among trivial, fussy men and silly, idle women, our talking and our listening to all sorts of nonsense -- isn't that a case for us, too?	А то, что мы проводим всю жизнь среди бездельников, сутяг, глупых, праздных женщин, говорим и слушаем разный вздор - разве это не футляр?
If you like, I will tell you a very edifying story."	Вот если желаете, то я расскажу вам одну очень поучительную историю.
"No; it's time we were asleep," said Burkin.	- Нет, уж пора спать, - сказал Буркин.
"Tell it tomorrow."	- До завтра!
They went into the barn and lay down on the hay.	Оба пошли в сарай и легли на сене.
And they were both covered up and beginning to doze when they suddenly heard light footsteps -- patter, patter. . . . Some one was walking not far from the barn, walking a little and stopping, and a minute later, patter, patter again. . . . The dogs began growling.	И уже оба укрылись и задремали, как вдруг послышались легкие шаги: туп, туп... Кто-то ходил недалеко от сарая; пройдет немного и остановится, а через минуту опять: туп, туп... Собаки заворчали.
"That's Mavra," said Burkin.	- Это Мавра ходит, - сказал Буркин.