Человек с мешком

Леса поредели, стали какими-то присмиревшими. Появились в большом количестве поляны. Иные с пашнями, иные со стогами сена. Раз где-то в самой середине ночи я вышел прямо к деревне, и пришлось её обходить вдоль огородов. Под аккомпанемент бдительно сотрясающих воздух собак. Что ж, подробности обнадёживали. Город и вправду мог оказаться крупным. Может, что в нём и выгорит — кто знает?

Ближе к трём часам я опять оказался в глухих зарослях. Как ни странно, но почувствовал я себя даже лучше. В населённых местах всегда оставалась возможность встретить человека.

Словно специально, реальность опровергла эти мои представления самым решительным образом. Поднимаясь по склону невысокого холма, я вышел на гребень и заметил чуть в стороне и ниже впереди яркий отблеск горящего огня.

Поддавшись любопытству, я свернул в ту сторону. Уж больно пламя выглядело ярким. Жгут там, что ли, кого? — даже мелькнуло у меня в голове. И я специально подкрался к месту происшествия со всеми известными мне методами предосторожности.

Вот только ухищрения мои оказались совершенно напрасными. Никто меня бы не заметил, наверное, даже грохнись я сюда с неба на своём реактивном помеле. Присутствующие были так заняты своими делами, что им было не до меня.

У подножия холма была поляна. Достаточно большая, вытянутая с запада на восток. Западную часть занимало строение, некогда бывшее сараем или амбаром — сейчас это было уже не определить — стоявшей здесь когда-то усадьбы.

Усадьба сгорела, видимо. А от амбара остались только толстые рубленые стены и часть крыши. В обращённой к поляне стене имелись ворота, точнее, оставшийся от них проём.

Перед этим проёмом и горел огромный костёр, на который пошла даже часть брёвен сарая — откуда-то из внутренней стены, может быть. Цвет пламени был какой-то странный — зелёный. Так горит, по-моему, какой-то химический элемент.

Цирконий, что ли? Хотя не помню. Но вряд ли в любом случае обычная древесина могла бы гореть таким светом. Что-то тут было не то. Но отвлечься на этот вопрос у меня не получилось. Поскольку на открывшемся мне плацдарме выстраивалась следующая диспозиция.

Перед костром — спинами к огню, лицом к поляне — стояли трое. На плечи их были накинуты длинные широкие плащи, и в руках каждый держал по мечу.

Один, огромный здоровяк, толстый и косматый, орудовал а-агромадным двуручником наподобие японского меча для поля — но-дачи. У двоих его спутников клинки были вполне обычные. У одного узкий, у другого широкий.

И всё время от времени пускали своё оружие в ход. По их несуетливым, скупым, но весьма эффективным выпадам можно было предположить, что они без излишних эмоций уверенно простоят так до утра. А если понадобится, и до вечера. Или вообще сколько потребуется. Я невольно залюбовался самообладанием этой троицы. А бояться им было кого. Полукрутом к ним, охватывая со всех сторон, поляну занимали собаки. Стая.

Несколько десятков, как я мог определить, не пересчитывая каждую псину специально. Здоровенные серые звери сидели, стояли, возбуждённо перебегали с места на место. Ни на миг не выпуская из виду троих у костра. А время от времени свирепо и молча бросались с разных сторон в атаку. Огромные твари, я таких и представить не мог. С телёнка, наверное, каждая, с густой короткой шерстью, с лохматыми хвостами. Как волки.

И только тут до меня дошло, что это волки и есть! Я как-то совсем этого не ожидал. Тем более что волчьи стаи собираются вроде бы только зимой, сейчас же было лето. Впрочем, в любом случае ситуация была малоприятная.

И вполне ясная. Несколько разрубленных лохматых тел валялось на земле вблизи костра. Но решимость своры это заметно не колебало. Скорей даже наоборот. Четвероногие разбойники проявляли всё большее возбуждение.

Так что судьба окружённых ими людей начала мне представляться печальной. Слава богу, в этой ситуации не надо было раздумывать, на чьей стороне выступать. Волки есть волки. Что зимой, что летом. Тем более сбившиеся в стаю.

Я приготовил «аксушку» к стрельбе. Расположившись, правда, так, чтобы в случае чего быстренько взобраться на дерево. Мало ли что. Хотя это только на капитана Гаттераса белые медведи вели правильную осаду. Неоднократно при этом бросаясь на ожесточённые приступы… Но всё же, кто этих серых знает? Сбились же они отчего-то в стаю, хотя вовсе не сезон? Автомат заговорил сухими, короткими строчками. Четыре-три выстрела.

Светящиеся полоски трассеров эффектно расчертили темноту. Поднялся вой, визг, скулёж… Я такого воя в жизни не слыхивал. У меня мгновенно вся спина вдоль хребта покрылась инеем.

Сердце попробовало забиться куда-то в ботинок. Леденящий душу, жуткий крик. Не представлял даже, что волки на такое способны. Впрочем, звуковой эффект меня скорее ошеломил, чем напугал. Стрелять я не прекратил.

На поляне обе враждующие стороны настолько увлеклись перед тем друг другом, что моё появление прозевали напрочь. Выстрелы прозвучали для них как откровение. По крайней мере для стаи — точно.