Человек с яйцом. Жизнь и мнения Александра Проханова

По свидетельству Проханова, «День» притягивал к себе своего рода нимбом. К ним льнули и разгромленные коммунисты, и разгромленная армия, и разгромленные националисты, раскаявшиеся либералы, церковные иерархи, недовольные советские писатели, Бондарев, Распутин, бунтующее казачество («которое было наполовину бандитским, а наполовину военным», так что его представителей нередко приходилось выбрасывать прямо из редакции «в мясорубку гражданских войн» — в Приднестровье, Абхазию), «молодые, отважные и очаровательные депутаты». Кого он имеет в виду? Бабурин, Павлов, Михаил Астафьев, Константинов. Очаровательные? «Это все были свежие, яростные люди, которые только что прочитали — один Милюкова, другой Ильина. Были неофитами, наполненными свежими силами. Поэтому все это было очень ярко, идеи не выглядели потрепанными». Приток интеллектуальных инвестиций невозможно было прогнозировать. Так, например, после расстрела Белого дома в октябре 93-го в «День» вдруг явился Синявский, вместе с М. Розановой, и дал большую статью. «Мне было очень важно, что в мою газету, которую называли фашистской, красно-коричневой, из Парижа приехал либерал и, по существу, солидаризировался со мной в оценке этой катавасии сегодняшней». Еще раньше здесь появился Владимир Максимов. Патентованные либералы своим участием легитимировали маргинальную газету, которая в глазах обывателя была топливом сумасшедших бабушек. Для Проханова каждая уловленная либеральная душа была моментом триумфа.

Газета была не просто «огромным котлом недифференцированных явлений», но и аккумулировала в себе энергию всего антиельцинского резистанса. «Либералы, победив, стали отодвигать своим бульдозером оба слоя: красный, самый опасный, и белый, националистический, в котором они, с одной стороны, видели своего союзника, желая его натравить, как Талькова, на красных, а с другой стороны, боялись социалистического реванша, фашизма». Естественным образом возникает идея тактического альянса маргинализированных слоев — белых и красных, коммунистов и монархистов. «Воспользовавшись наличием общего врага, мы соединяли, свинчивали эти энергии». «Я создавал фронт идей, выстраивал композиции, очень интересные, сложные и яркие». В сентябре 1992-го газета «День» создает Фронт национального спасения. 24 октября Проханов произносит зажигательную проповедь на Учредительном конгрессе; его избирают в Политсовет и делают сопредседателем Фронта. Тогда же, вместе с Зюгановым, Павловым, Астафьевым, Константиновым и Шафаревичем, Проханов входит в президиум блока «Российское единство» и тогда же создает движение «День» — объединение читателей газеты.

Конгресс русского народ был конгломератом красных и белых, фашистов и коммунистов; это был подиум, на котором дефилировали Макашов, Анпилов, Константинов, Зюганов, Стерлигов, Баркашов, Бабурин, Павлов, представители духовенства. «Весь костяк депутатов был очень активен на всех заседаниях парламентских. Они выскакивали, рвались, как безумцы, к микрофону, говорили, в изнеможении опадали, бежал кто-то другой. Они завладели общественным вниманием. А поскольку все они были членами редколлегии газеты „День“, то Фронт национального спасения постепенно завладел умами парламента, и, когда возник конфликт Хасбулатов — Ельцин, он превратился в окружение Хасбулатова». И в этом смысле газета «День» овладела парламентом, в том числе вовлекла в свою орбиту Руцкого и Хасбулатова, которые через несколько месяцев открыто выступят против Ельцина. Газета вбрасывала в эту топку идеи и инициативы. Проханов видел себя Иваном Калитой, собирающим энергию сопротивления в один кулак, чтобы направить ее против ненавистного режима. «Соединение красного и белого — идеологема, работавшая 10 лет, до Путина, когда все это девальвировалось».

Вокруг него сформировалась целая плеяда интеллектуальных полевых командиров, общение с которыми давало ему новые энергии, слои лексики, идеологии. Среди этих «пылающих интеллектов» особенно выделялись Александр Дугин («молодой, безбородый, супермен, сверходаренный, фонтанирующий человек, который сканировал по миру — от евразийства до троцкизма, от „прыгунов“ и русских сектантов до африканских инициаций»), Сергей Кургинян («блиставший своей конспирологией, левыми представлениями, красно-коммунистическим космизмом»), Гейдар Джемаль («со своей метафизикой ислама, своим небывалым для той поры ваххабизмом, коммунистическим исламом»). «Все это пришло ко мне».