Человек по кличке Мышь

Сидя в такси, Люка рассеянно поглядывал в окно. Казалось, он начисто забыл о существовании бродяги, который скромно пристроился на приставном стульчике, хотя рядом со старшим инспектором было достаточно места. Мышь напряженно вглядывался в его лицо. Знает он этих полицейских! И достаточно наслышан о тех методах, с помощью которых они умудряются развязать язык любому. Ему много рассказывали и о знаменитой комнате, попав в которую, все задержанные сразу же начинают давать признательные показания. Интересно, а как они поступят с ним? Может, для начала попытаются задобрить, угостят пивом, накормят… Или же этот Люка сразу пустит его в оборот, выбивая нужные ему признания любой ценой?

Впрочем, ему не привыкать к допросам, всяким и разным. За последние десять лет его допрашивали сотни раз: жандармы (те хуже всего, просто звери), полицейские в небольших городках, офицеры полиции в самом Париже. Среди них попадались тоже всякие. Одни сразу же били под дых, другие просто мрачно смотрели исподлобья, как этот зануда Логно, а третьи прикидывались добренькими и даже угощали папироской. Такси доставило их на Набережную Орфевр слишком быстро, чтобы Мышь успел прокрутить в голове все возможные варианты развития событий и окончательно испугаться.

— Следуй за мной! — сухо приказал ему Люка, выходя из машины, как будто бы старик смел улизнуть от него.

Обменявшись на ходу рукопожатиями с двумя господами (скорее всего, адвокатами, подумал Мышь), Люка отрывисто поинтересовался у дежурного:

— Шеф спрашивал меня?

— Да, минут пятнадцать тому назад интересовался.

— Отведи этого субъекта в камеру номер три.

Такое впечатление, что дальнейшая судьба бродяги его совершенно не интересовала. Кинув шляпу на стол в своем кабинете, Люка помчался к начальнику криминальной полиции и осторожно постучался в обитую кожей дверь.

Дежурный офицер заинтригованно глянул на бродягу и спросил немного неуверенным тоном:

— Надеюсь, оружия при себе нет?

После чего старика отвели в указанную камеру. Постоянный сиделец, знакомый с камерами почти всех полицейских участков Парижа, Мышь явно был впечатлен увиденным. Маленькая чистенькая комнатка со свежевыкрашенными белыми стенами, с самым настоящим окном, выходящим, правда, во внутренний дворик. В углу железная кровать, рядом стол и стул. Когда за ним захлопнулась дверь камеры, Мышь уселся на краешек кровати и задумался, подперев лицо руками. И чем больше он думал, тем сильнее одолевал его страх.

— Сегодня в Министерстве внутренних дел устроили прием, так сказать, официальный ленч, — делился с Люка своими впечатлениями начальник криминальной полиции. — Все собравшиеся живо обсуждали это дельце…

Все собравшиеся, надо понимать, — это вся политическая рать: министры, сенаторы, депутаты парламента. Возможно, представители дипкорпуса.

— Эта музыка начинает потихоньку действовать мне на нервы, — продолжил босс. — Кстати, пару часов назад к нам прибыл третий швейцарец, точная копия первых двух. Разве что одет получше да гонору побольше. Тоже из Базельской группы. Прилетел из Лондона и сразу же присоединился к своим коллегам в отеле «Кастильоне». Примчался в номер Лоёма и заперся там вместе с теми двумя.

— Что ж, подождем, пока они соберутся в полном составе, — невесело пошутил Люка. — Все двенадцать штук. Или сколько их там входит в состав правления?

— Понятия не имею, сколько их в этом правлении, двенадцать, тринадцать или все двадцать пять. Зато я точно знаю, что министр очень недоволен. Говорит, все эти визитеры сулят нам одни лишь неприятности. Ведь Эдгар Лоём, замечу вам, не только президент компании, но и главный акционер. А он еще до сих пор официально не признан покойником. Следовательно, нет юридических оснований для оглашения его завещания. Отсюда и все остальные проволочки: невозможно собрать совет директоров, невозможно избрать нового председателя совета, и так далее, и тому подобное. Столь абсурдная ситуация не может продолжаться бесконечно. Фондовые биржи в Лондоне, Париже, Брюсселе, Амстердаме уже отреагировали на исчезновение финансиста. А если дело затянется, то мы нанесем огромный урон бизнесу, негативно повлияв на котировку акций многих ведущих мировых компаний.

— Ваши дальнейшие указания, — довольно невежливо перебил шефа Люка. Судя по всему, его мало впечатлил монолог начальства на тему мировой экономики.

— Отыщите мне труп! Любой ценой! Но при максимальном соблюдении осторожности, безо всякой огласки.

Люка понял, что время шуток кончилось. Он вернулся к себе в кабинет в более чем серьезном настроении. Там его уже поджидали с докладом два инспектора, которые вели дело об убийстве мальчика на окраине Парижа.

«Если он начнет меня бить, — размышлял между тем Мышь, пристально вглядываясь в пространство внутреннего дворика, — то я пригрожу, что расскажу обо всех издевательствах газетчикам. А еще мне положен адвокат. Без него вообще не стану ничего говорить. Вот бы дали женщину! Все какое-то разнообразие».