Человек, который улыбался

– Не знаю, – сказал он. – Потому что все было сделано так, что никому вроде бы и претензий нельзя предъявить. Виновных нет, а деньги исчезли.

– Довольно странно, – сказал Валландер. – Что же произошло?

– Давайте вернемся к той пятнице четырнадцатого августа тысяча девятьсот девяносто второго года. Именно в этот день исчезли деньги, причем исчезли мгновенно. Как мы уже потом поняли, все было спланировано безупречно. У нас была встреча с консультантами в комнате для совещаний. Начали в час и к пяти рассчитывали закончить. В самом начале Эгиль Холмберг сказал, что в четыре он должен уйти, но это, в общем, ничего не меняло – все вопросы, при обсуждении которых было необходимо его присутствие, к тому времени должны были быть решены. Без пяти два появилась секретарь начальника экономического отдела и сообщила, что Стефану Фьелльшё звонят из промышленного отдела – по какому-то важному делу. Он извинился и вышел. Она проводила его в свой кабинет. Потом она рассказывала, что вышла, чтобы не мешать, причем Стефан сказал, что разговор займет не менее десяти минут. Что происходило после этого, мы знаем только в общих чертах. Стефан положил трубку на стол… кто там ему звонил, неизвестно, но только не из промышленного отдела. Потом он, пользуясь отсутствием секретарши, прошел в кабинет начальника и перевел четыре миллиона крон на счет некоего предприятия в Торговом банке Стокгольма – якобы за консалтинговые услуги. Поскольку начальник экономического отдела имеет право на такие переводы, никаких проблем не возникло. В разъяснении указывался даже номер контракта с несуществующей консалтинговой фирмой, не помню точно названия, по-моему, СИСИФОС. Стефан Фьелльшё написал письменное подтверждение перевода, подделал подпись начальника – все строго по правилам, правильный формуляр, правильно заполнен, положил в папку с входящими документами и ввел все данные в компьютер. Затем вернулся в приемную и, как ни в чем не бывало, продолжил разговор со своим напарником. Секретарша пришла через десять минут, он закончил разговор и вернулся в комнату для совещаний. Таким образом, первая часть намеченного плана была выполнена – меньше чем за пятнадцать минут.

Валландер внимательно слушал. Как они и договорились, он не вел никаких записей и поэтому боялся что-то упустить.

– Около трех часов Эгиль Холмберг покинул совещание. Потом-то мы сообразили, что он никуда не уходил, а спустился в кабинет главного бухгалтера. Напоминаю, что там, как и в кабинете начальника экономического отдела, никого не было – все были на совещании. Любопытно, что в обязанности главного бухгалтера не входит участие в подобных совещаниях, но в тот раз он присутствовал – по настоянию консультантов. Эгиль Холмберг открыл его компьютер, ввел туда выдуманный контракт и поставил под требованием о выплате четырех миллионов дату недельной давности. Потом позвонил в Торговый банк в Стокгольме и известил о выплате указанной суммы. После чего положил трубку и спокойно дождался контрольного звонка из банка. Когда через десять минут позвонили, он подтвердил перевод. Теперь оставалось только одно. Он позвонил в банк ландстинга, еще раз подтвердил состоявшийся трансферт и ушел домой. Рано утром в понедельник в Торговый банк пришел человек по имени Рикард Эден, предъявил документы СИСИФОС и снял деньги со счета. У нас есть основания думать, что это был Стефан Фьелльшё. Все открылось только через неделю. Мы заявили в полицию. Ход событий был нам ясен, но доказательств никаких не было. Стефан Фьелльшё и Эгиль Холмберг все с возмущением отрицали. Мы разорвали контракт с их фирмой, но дальше этого дело не пошло. В конце концов прокуратура закрыла дело, а нам удалось избежать лишнего шума. Мы постарались все замять, и все с таким решением согласились, кроме одного человека.

– Ларс Борман?

Мартин Оскарссон задумчиво наклонил голову:

– Ларс Борман был просто вне себя. Мы все тоже, естественно, но он воспринял всю эту историю как личное оскорбление. Он настаивал, что необходимо продолжить расследование, нажать на прокуратуру, на полицию… в общем, считал, что мы проявили слабость.

– И из-за этого он покончил жизнь самоубийством?

– Возможно.

«Все-таки шаг вперед, – подумал Валландер. – Хотя по-прежнему все неясно. При чем тут адвокатская контора в Истаде? Ведь именно туда Ларс Борман слал свои письма с угрозами».

– А что сейчас делают Стефан Фьелльшё и Эгиль Холмберг?

– Я только знаю, что их фирма поменяла название. Но могу вас заверить – мы позаботились о том, чтобы наши коллеги в других губерниях знали, с кем имеют дело.

Валландер задумался.

– Вы сказали, что их фирма была частью некоего инвестиционного концерна, но владельцев этого концерна назвать не смогли. А кто председатель правления в «Смеден»?