Человек, который открывал окна

В соседнем кабинете № 920 восседает начальник отдела Вакуленко Осип Евдокимович. Это взрослый мужчина пятидесяти двух лет, но выглядит он на все шестьдесят, а то и больше. Работал раньше в отделе продаж, а затем захотел получить руководящую должность и выторговал себе местечко в отделе по работе с персоналом. Во всей его внешности примечательными являются разве что дорогие часы с кожаным ремешком на левой руке, подаренные кем-то из руководства на полувековой юбилей. Осип Евдокимович испытывает проблемы с лишним весом, о чем наглядно говорит его выпирающий живот, свисающие бока, круглые щеки, жирные ноги и руки. Вероятно, это как-то связано с тем, что при каждом удобном случае Вакуленко просит кого-нибудь из подчиненных сбегать в буфет за кофе с пирожными. Из всех сладостей, которые он поедает в несметных количествах, особенную любовь Осип Евдокимович питает к круассанам. Об этом знают все его коллеги, в том числе подчиненные, нещадно пользующиеся этой слабостью начальника.

Вскоре после прихода Разладина дверь кабинета отворил Власов. Илья оставил на вешалке верхнюю одежду и прошел к рабочему месту. Он молча пожал руку Марку, улыбнулся ему поджатыми губами и сел напротив. Оба утонули в бесчисленных кипах бумаг, не произнося ни слова. Через несколько минут в кабинет с шумом ввалилась Яна, шурша пышным желто-зеленым пуховиком.

– Марк! – воскликнула девушка, не успев раздеться. – Закрой окно! На улице ужас как холодно. Ты всю комнату выстудишь. Я не хочу из-за тебя заболеть!

Разладин чуть приподнялся с места, прикрыл окно, но оставил форточку.

– Так сойдет? – тихо спросил он.

– Ты издеваешься?! – громко воскликнула Яна и, всплеснув руками, пробренчала браслетами.

– Здесь было душно, когда я пришел. Пусть хоть немного проветрится.

– Было душно, а теперь холодно!

– Я не закрою окно, Яна. Можешь возмущаться сколько угодно.

– Что за человек?! – не прекращала ворчать Нелюбова. – Каждый день одно и то же… И какой упрямый! Вот попросишь ты меня о чем-нибудь.

Марк ничего не ответил. Яна не стала вешать пуховик на вешалку. Она укутала им плечи, села за стол, раскрыла пачку печений и с недовольным видом принялась за работу. В минуту затишья после пререканий между коллегами с места поднялся Власов и прикрыл оставленную Разладиным форточку.

– Нехорошо, Марк Андреевич. Надо уступать девушкам, – медленно проговорил он басовитым голосом.

– Спасибо, Илья Николаевич. Вы у нас настоящий рыцарь, – поблагодарила его Нелюбова, прожевав откусанное печенье. Она сняла пуховик, оголяя неприкрытые платьем плечи.

– Все ради вас, дорогая Яночка, – поджав губы, улыбнулся в ответ Власов.

Марк не стал спорить или ругаться, он просто исподлобья посмотрел на Илью.

Буквально в следующее мгновение в кабинет зайцем впрыгнул Гривасов в легком пальто.

– У вас тут холоднее, чем на улице! – весело воскликнул он.

– Это все Марк. Опять окно настежь открыл, – нажаловалась Яна.

– А что у тебя там, Филя? – спросил Илья, пока Гривасов скидывал пальто на вешалку. – Я уже чувствую аппетитный аромат!

– Первосортные круассаны для нашего шефа, – бойко ответил Филипп.

– Эх, а я как раз не успела позавтракать! – Нелюбова убрала в сторону пачку печенья и подвинулась ближе к Гривасову.

– Дай-ка кусочек попробовать, Филя. Не будь жадиной, – Власов с намеком облизнул пальцы.

Гривасов достал два ароматных круассана для Яны и Ильи. Марку угощения даже не предложили.

– По какому такому поводу ты решил побаловать нашего Осипа? – с набитым ртом спросила Нелюбова.

– Бумажечку интересную надо подписать.

– Какую? – осведомился Власов.

– Да вот, запрет для Разладина на открывание окон в рабочих кабинетах! – отшутился Филя, щелкнув пальцем в сторону Марка.

Разладин сделал вид, что не заметил издевки. Гривасова это слегка расстроило – удачная острота не достигла цели. Филя взял в одну руку папку документов, в другую – коробку круассанов и спешно выпрыгнул из кабинета.

Так начинался почти каждый рабочий день Марка. После субботней беседы с психологом о доверии, после всех мыслей, что навеял тот сеанс, подобное начало недели выступило отрезвляющим ударом под дых. Только что Елена убеждающим тоном говорила, что он слишком строго и слишком скоро судит людей, и тут же перед ним все эти люди, среди которых он не может расслабиться и которых не может не осуждать. Одна – неряшливая девчонка, трясущая своими дешевыми браслетами. Другой – подлиза и льстец. Даже Власов, этот туговатый господин, пускал слюни не то на круассан, не то на открытые плечи «дорогой Яночки». Марк чувствовал, что ему не к кому обратить уставший взгляд в разгар рабочего дня и найти другой, ответный и понимающий, а потому еще больше зарывался в стопках бумаг. Вплоть до полудня он не отрывался от документов.

В одном из павильонов на первом этаже офисного центра недавно открылась столовая. Теперь каждый будний день с двенадцати до часу дня там было не протолкнуться – все отделы разом стекались на обед.