Человек, который открывал окна

– Близкие люди поддержат вас, Марк. Они помогут вам если не побороть болезнь, то принять ее. Помогут вам прожить оставшиеся месяцы жизни спокойно и счастливо.

– Я в этом не уверен. – Марк откинулся на спинку кресла и закатил глаза, показывая свое пренебрежение к словам психолога. – Не думаю, что их забота хоть каким-то образом скрасит мою жизнь.

– И все же, я настоятельно рекомендую вам рассказать родным о диагнозе, – с убеждением проговорила Елена. – Сами можете объяснить им, какая поддержка вам нужна, а какая – нет.

Это был первый в жизни прием у психолога для Марка Разладина. Он не относился к сеансам как к новому приключению, не видел возможности что-либо исправить. За последние месяцы Марк привык к серым и однообразным кабинетам в больнице, поэтому кабинет штатного психолога ничем его не удивил. «Очередной специалист, который ничем не может помочь», – думал Разладин, возвращаясь после приема в скромную съемную квартиру, единственное достоинство которой заключалось в широких окнах, выходивших во двор.

Марк машинально разулся, повесил на вешалку длинное черное пальто, снял серый офисный пиджак и только в ванной, стоя перед зеркалом, пришел в себя. С глади мутного зеркала на него смотрело наскоро умытое лицо. Болезненная зеленовато-бледная кожа, впалые щеки, синяки под глазами, тонкие потрескавшиеся губы. Отражение всем своим видом словно говорило: «Я умираю!»

– Полностью осознаю, – тихо повторил Разладин слова, сказанные на приеме у психолога.

Было в Елене Лукьяненко что-то, выделявшее ее среди других специалистов, с которыми Марк познакомился за время болезни. Этим чем-то была надежда. Надежда достучаться до пациента, надежда все исправить, помочь. «Молодая еще, неопытная», – заключил Разладин. Другие врачи, едва взглянув на его историю болезни, сразу все понимали и ничем не обнадеживали.

Елена Марку понравилась. Она была вполне молодой женщиной с выразительными серо-зелеными глазами и натуральными рыжими волосами. «Ей лет тридцать, наверное, – предположил Разладин, – хотя двое детей… Но не больше тридцати пяти уж точно». Марку импонировала ее скромная и аккуратная манера одеваться: светлая блузка, темная приталенная юбка, туфли на низком каблуке. Ее образ навевал беззаботное умиротворение, какое обычно вызывают воспоминания о первых школьных учителях. «И зачем мне это надо? – Марк продолжал смотреть в зеркало и попеременно то жалел, то ненавидел свое отражение. – Ладно. Я все равно ничего не теряю… От нее хотя бы не так тошно, как от других врачей».

На следующее утро Разладин позвонил Лукьяненко и договорился проводить по два сеанса в неделю: в среду вечером и в субботу утром.

– Как ваше самочувствие, Марк? – с улыбкой спросила Елена в начале очередной встречи.

– Для человека со смертельным диагнозом – очень даже неплохо. Только голова сегодня ноет. Можно вас попросить окно открыть, а то душно в кабинете.

– Да, конечно.

– Сидите, прошу вас. Я сам открою.

Марк поднялся с места, в два широких шага добрался до окна, открыл фрамугу и вернулся в кресло.

– Хорошо. О чем бы вы хотели поговорить сегодня?

Марк слегка задумался и принялся пальцами массировать себе виски. Вскоре на его лице показалась ироничная улыбка. Он поднял глаза на Елену и задал встречный вопрос:

– Вы разрешите мне немного поехидничать?

– В каком смысле? – Елена Дмитриевна сурово нахмурилась, но ее пациента это не смутило.

– Я просто подумал, что вопрос «о чем бы вы хотели поговорить» – это заведомая ложь. Ну, может, не ложь в самом категоричном смысле этого слова, но как бы своеобразная игра. Вы ведь, как психолог, хотите узнать о пациенте не то, что он хочет о себе рассказать, а то, чего он, напротив, рассказывать никому не хочет, то, что он прячет от посторонних. Вот до чего именно вы хотите докопаться. Прав я или нет?

– Это не совсем так, Марк. Поймите, я не желаю вас мучить и вытягивать силой то, чего вы рассказывать не хотите. В этом кабинете вы можете чувствовать себя в полной безопасности. Я не пытаюсь вас изменить, Марк. Я просто хочу понять вас. Понять, чтобы помочь. Так что, когда я задаю вопрос «о чем бы вы хотели поговорить», то именно это и хочу от вас узнать; хочу узнать, чем вы готовы поделиться. Например, той мыслью, которую вы только что выразили.

– Но вы с этой мыслью не согласны.

– Вас пугает то, что я с вами не согласна?

– Не думаю… Нет.

– Вы испытываете напряжение или раздражение от того, что я с вами не согласилась? – медленно проговаривая слова спросила Елена.

– Нет, нет. Совсем нет. Не знаю даже, к чему я это сказал. Просто… Просто пришла в голову мысль, и я ее озвучил.

– Вы часто делитесь мыслями с окружающими?

Марк всерьез задумался, прежде чем ответить.

– Нет, не часто. Точнее, вообще не делюсь.

– Почему?

– Не знаю… Честно, не знаю, – ответил он, глядя в глаза психологу.

– Хорошо, – задумчиво протянула Елена. – Скажите, Марк, вы часто просите кого-то о помощи? Например, коллег по работе или близких родственников?

– Нет. Только в крайних случаях. Родители мне всегда говорили, что надо уметь обходиться своими силами.