Человек из пустыни

И всё же он пока не мог всё бросить. Остаться здесь значило оставить Лейлора, которому было только пятнадцать, и который был ещё не готов остаться один. Взять его с собой? Но согласится ли он покинуть Альтерию и поселиться на Флокаре, где ему будет проблематично даже завершить образование, не говоря уж о том, чтобы выбрать свою жизненную стезю? Все эти вопросы повисли тяжким грузом на душе Джима, не пуская её в свободный полёт к новому небу. Он тяжело вздохнул и закрыл глаза, откинув голову на плечо Рэша.

— Я пока не могу остаться… У меня ещё есть незавершённые дела дома.

— Я буду тебя ждать, — сказал Рэш.

Джим открыл глаза и встретился с его взглядом.

— Рэш, это может занять не год и не два… Сможешь ли ты ждать столько?

Тёплая ладонь Рэша легла на щёку Джима.

— Да хоть десять лет, — улыбнулся он. — А соскучишься — приезжай.

От холодного дыхания Бездны Джима заслонило его сильное плечо, а нежность его губ пронзила сердце Джима светлой тоской, перламутровой, как обшивка звездолёта Странника, унёсшего его к Звезде.

Глава 13. Фальшивое небо

Курьер вручил Джиму большой конверт с королевскими печатями и гербом. В нём было приглашение на семейный обед по случаю дня рождения короля. Приглашён был Джим и все его сыновья, дата стояла — 19 плейнелинна, то есть, уже через три дня.

— Что-то у меня нет большого желания ехать в Кабердрайк, — сказал Джим.

Глаза Лейлора заблестели, он теребил холлонитовое сердце на своей шее.

— А я хочу поехать, — сказал он приглушённым, дрогнувшим от волнения голосом.

— Можешь поехать с братьями, если тебе так хочется, — сказал Джим, не замечая ни блеска его глаз, ни волнения. — А у меня что-то нет настроения.

Но чтобы проигнорировать приглашение короля, нужна была очень уважительная причина. Болезнь? Но Джим только что прошёл курс лечения флокарианской водой. Неотложные дела? Этот предлог годился для кого угодно, только не для короля, который был в сто раз более занятым человеком, чем Джим, однако нашёл время для встречи со своей семьёй. Словом, никакой причины, которая убедительно оправдала бы его отказ приехать, Джим не мог придумать, но это не избавляло его от нежелания участвовать сейчас в каких бы то ни было встречах. Гораздо более он был склонен уединиться со своими мыслями и чувствами, разобраться в том, что он испытывает к Рэшу, может быть, слегка погрустить в одиночестве. Кроме того, недосказанность в их с Раданайтом отношениях с годами выросла в настоящую стену, и каждое слово и взгляд, которыми они обменивались — увы, весьма редко — были слишком отягощены грузом Невысказанного. Не придумав никаких уважительных предлогов, Джим уже решился обойтись вообще без них, но лорд Райвенн, также приглашённый вместе с Альмагиром во дворец, стал убеждать его ехать:

— Дорогой, так не годится! Чем Раданайт обидел тебя, что ты не хочешь приехать к нему хотя бы в день его рождения? Ну, скажи, какие у тебя причины для этого?

— Просто не хочется, и всё, — вздохнул Джим.

— Это не причина, — сказал лорд Райвенн.

Он заглянул Джиму в глаза, ласково взял его за плечи и проговорил:

— Вот что я тебе скажу, дружок… Брось эту хандру, иначе она тебя затянет. Едем с нами. Никаких больших приёмов Раданайт не устраивает, будем только мы — его семья. Если тебя с нами не будет… Будет уже совсем не то.

Приглашён был и Арделлидис, хотя его родство с королём нельзя было считать близким. Накануне назначенного дня он позвонил Джиму и попросил приехать: у него были неразрешимые проблемы с выбором костюма. Джим сначала попытался уклониться от визита:

— Ты уверен, что моё участие так необходимо? Может быть, вы с Фадианом сами справитесь?

Арделлидис тяжело вздохнул.

— В том-то и дело, что мы не справляемся. Мы в тупике! Ещё немного — и это может кончиться разводом. Прошу тебя, мой ангел, приезжай.

Чуть меньше года тому назад Арделлидис всё-таки решился после продолжительного траура по Дитриксу вновь сочетаться браком. Его спутником стал младший внук генерала Скодда, семнадцатилетний Фадиан Скодд. Ещё не будучи знаком с ним, Джим полагал, что Арделлидис опять выбрал в спутники военного, но отпрыск прославленного генерала не был продолжателем династии. Польстившись на ангельскую внешность, Арделлидис получил в спутники собственную копию — капризного и кокетливого любителя нарядов. Не проходило и недели, чтобы Арделлидис не жаловался Джиму на своего юного спутника, всякий раз вздыхая, что нужно бы развестись. Однако дальше жалоб не шло — он не разводился, и их с Фадианом весёлая жизнь продолжалась.

Джима он встретил, как всегда, приветливо, сразу же велев Ноксу подать чай. Они расположились в маленькой комнате, прилегавшей к гардеробной; к чаю были поданы маленькие пирожные в форме бутончиков ландиалиса, с ореховой крошкой и начинкой из суфле. Разговор Арделлидис начал с очередного сетования:

— Нет, я определённо разведусь. Эта капризная кукла или сведёт меня с ума, или разорит. Ну, что мне стоило принять предложение майора Шаллиса? Зачем мне понадобился этот маленький глупый модник, мнящий себя центром Вселенной?