Человек из пустыни

Король стоял у балконного парапета, устремив лицо к залитому розовой зарёй небу. Его строгий чёрный костюм освежал белый стоячий плоёный воротничок с заколотым феоновой брошью галстуком и такие же манжеты, а волосы были собраны в широкий пучок локонов на макушке. Помня о том, что следует дождаться первых слов короля, Лейлор молчал, а Раданайт как будто даже не заметил его появления. Лейлор, подождав, хотел уже обнаружить своё присутствие, но король, как оказалось, знал, что он здесь.

— Подойди, милый, — сказал он, не оборачиваясь.

Лейлор подошёл к парапету. Озарённые утренними лучами, корпусы «Оазиса» превратились из белого ландиалиса в розовый, а садовые дорожки были ещё пустынны. Лейлор знал, что король на него смотрит, но избегал его взгляда. Пальцы Раданайта коснулись его щеки. Они не заговорили о том, что между ними было минувшей ночью, Лейлор только решился заметить:

— Камень так быстро нашёлся.

— Был задержан пилот мусоровоза, который пытался его продать, — сказал король. — Он сознался, что получил камень от мальчика с голубой кожей в качестве платы за провоз. Он высадил его на заправочной станции и больше ничего не знает о его дальнейшей судьбе. Мальчишка как будто растворился в межзвёздном пространстве.

— А отчего умер Хадебуда? — спросил Лейлор.

— По всей вероятности, он пал жертвой чревоугодия, — усмехнулся Раданайт. — Он проглотил слишком много этих тварей, и они вырвались из его брюха. Как видишь, жадность до добра не доводит. Кстати, Хадебуда — не настоящее его имя. Его звали Ахиббо Квайкус, он был неоднократно судим за работорговлю, пособничество пиратам, незаконную торговлю оружием, крадеными вещами и наркотиками, а также различные виды мошенничества. Отбыв последний тюремный срок, под прикрытием занятий предсказаниями он продолжал свою преступную деятельность. Теперь ты понимаешь, что ни одному слову такого прожжённого типа верить нельзя, малыш. Он был не прорицатель, а просто хороший психолог.

Лейлор вздохнул. Ладонь короля ласково накрыла его руку на парапете.

— Я люблю тебя, детка.

В порыве безрассудной нежности Лейлор хотел кинуться ему на шею, но король мягко придержал его за плечи.

— Не здесь, моя радость. Здесь может быть слишком много глаз.

Они завтракали в маленькой гостиной. Хрустя поджаренным хлебом с маслом и джемом и запивая это чаем со сливками, Лейлор чувствовал себя в уютном коконе счастья. Он таял под нежным взглядом короля, как масло на тосте, но под конец завтрака его одолело беспокойство.

— Папа там, наверно, с ума сходит, ищет меня!

— Я так не думаю, — улыбнулся Раданайт.

Почему он так не думал, он не объяснил. А потом сказал слова, от которых у Лейлора внутри всё обледенело от горя:

— Я сегодня улетаю, милый. Не знаю, когда мы снова сможем увидеться.

Окаменев, Лейлор не мог пошевелить даже пальцем. На его лице было написано такое горе, что брови короля вздрогнули.

— Но мы увидимся, обещаю, — проговорил Раданайт, нежно касаясь щеки Лейлора. — Потому что без тебя я не смогу жить.

Он поцеловал помертвевшие губы Лейлора раз, другой, третий, пока они не оттаяли и не раскрылись, и тогда он жарко и крепко обхватил их своими. Рука Лейлора поднялась и легла вокруг его шеи. Смахнув повисшие на ресницах Лейлора слёзы, король сказал:

— Не надо плакать, детка. Это только начало.

Он проводил Лейлора до дверей номера. В дверях он вдруг спросил:

— Ты ничего не забыл?

В руке у него был поднос с холлонитовым сердцем. Застегнув на шее Лейлора цепочку, он нежно сжал его руку.

У двери своего номера Лейлор услышал хриплый командный голос:

— Где ты шлялся всю ночь, позволь тебя спросить?

Лейлор ничего не ответил и вошёл. Асспленг вошёл следом и повторил:

— Где ты был, я тебя спрашиваю?

— А кто вы такой, чтобы я перед вами отчитывался? — огрызнулся Лейлор. — Вы не мой отец.

И получил пощёчину. Она была не сильная, но дело было даже не в силе и боли. Никогда в жизни никто не бил Лейлора по лицу, и большего оскорбления он ещё не переживал. На его глазах выступили слёзы, а внутри клокотала жгучая ярость.

— Не смей дерзить, щенок, — сказал Асспленг.

Вид у него был безнаказанно-непобедимый и наглый. Если бы Лейлор мог, он вызвал бы Асспленга на дуэль, но, во-первых, он не умел сражаться дуэльным мечом, а во-вторых, никто не дал бы ему разрешения. Он окинул замутнённым от слёз взглядом свой номер, ища, чем бы швырнуть в Асспленга: телефоном? вазой? надеть ему на голову картину со стены? Лейлор решил не портить чужого имущества, схватил подушку и начал колотить ею Асспленга. От большинства ударов тот ловко увернулся, но пару раз ему весомо попало по лицу и по спине. Но нападающим Лейлор пробыл недолго: Асспленг вырвал у него подушку, схватил за плечи и, сильно встряхивая, хрипло прорычал:

— Избалованный юнец! Я выбью из тебя дурь, маленький негодник!

И начал нещадно отвешивать Лейлору пощёчину за пощёчиной. Лейлор отбивался, как мог, но большинство пощёчин достигали цели.

— Уэно, что вы делаете? — послышался испуганный голос отца в дверях.