Человек из пустыни

— Как ты думаешь, отец, они удовлетворят ходатайство Раданайта?

— Разумеется, — также вполголоса ответил лорд Райвенн. — Совещаются они только для порядка. Слово королевской чести приравнивается в суде к достоверному свидетельству.

Перерыв закончился, все заняли свои места, и судья Оргеч объявил:

— Совещаясь на месте, суд постановил: ходатайство его величества удовлетворить, определить квалификацию деяния обвиняемого как незаконную дуэль, а обвинение по статье «Покушение на жизнь короля» в связи с этим отозвать. Перейдём к следующему вопросу сегодняшней повестки, а именно к рассмотрению возможности изменения обвиняемому меры пресечения. Защита, вам слово.

Г-н Пойнэммер встал.

— Благодарю, ваша честь. Защита полагает, что обвиняемый не опасен для общества, а значит, необходимости в его строгой изоляции нет. Уважаемый суд, обвиняемый не глупец и не самоубийца, чтобы предпринимать повторную попытку вызвать его величество на поединок, да и возможности такой ему, я уверен, уже не представится: у его величества хорошая охрана. — Г-н Пойнэммер почтительно наклонил голову в сторону короля. — За моего подзащитного берётся поручиться уважаемый гражданин, репутация которого безупречна и в порядочности которого сомневаться не приходится. Я говорю о милорде Зелхо Медалусе Алмино Райвенне, который присутствует в зале суда.

При этих словах лорд Райвенн встал и поклонился.

— Милорд Райвенн, приходящийся отцом его величеству, в настоящее время находится на заслуженном отдыхе, но он много лет своей жизни посвятил общественной деятельности, являясь членом городского совета Кайанчитума, — продолжал г-н Пойнэммер. — Он является заслуженным деятелем в своей области, о чём свидетельствуют его многочисленные награды. Уважаемый милорд Райвенн берётся поручиться за моего подзащитного и взять на себя ответственность за его надлежащее поведение, дав суду в качестве гарантии своё слово чести.

— Вы подтверждаете слова защиты, милорд? — обратился судья Оргеч к лорду Райвенну.

— Да, ваша честь, подтверждаю, — ответил тот.

— Известно ли вам, что в случае совершения обвиняемым каких-либо противоправных действий ответственность ложится на вас, и вы можете быть привлечены к суду? — спросил судья Оргеч.

— Я полностью осознаю всю меру ответственности, которую я беру на себя, — сказал лорд Райвенн. — Но я ручаюсь, что Илидор… то есть, обвиняемый будет вести себя надлежащим образом и не подведёт меня.

— Таким образом, ваша честь, — снова взял слово г-н Пойнэммер, — защита ходатайствует об освобождении подсудимого из-под стражи под поручительство уважаемого милорда Райвенна. Поскольку наш подзащитный является военнослужащим, то мы предлагаем до следующего заседания отпустить его в часть, где он состоит на службе, под соответствующий надзор его командования.

— Что скажет по этому поводу обвинение? — обратился верховный судья к старшему советнику Хэймелину.

— Обвинение, ваша честь, рекомендует всё-таки не отпускать подсудимого из-под стражи, — ответил тот. — Не потому что оно не доверяет слову уважаемого милорда Райвенна, а потому что не совсем уверено в том, что подсудимый сумеет удержаться от опрометчивых и опасных действий.

— Обвинение склонно перестраховаться? — с чуть приметной усмешкой заметил судья Оргеч. — Что ж, ваша позиция ясна, старший советник Хэймелин. Обвиняемый! — обратился он к Илидору. — Как по-вашему, мы можем доверять вам? Будете ли вы вести себя надлежащим образом, если мы отпустим вас из-под стражи?

Встав, Илидор сказал:

— Как правильно заметил мой защитник, я не глупец и не самоубийца. Я испытываю глубокое уважение и любовь к милорду Райвенну, очень благодарен ему за поручительство и заверяю, что не посмею подвести его.

Голос его из динамика прозвучал вполне смиренно, но в глазах всё ещё поблёскивали — хотя уже и не так заметно — колючие искорки непокорности. Наверно, именно они и беспокоили обвинителя, заставив его высказать протест против освобождения Илидора из-под стражи. Судья Оргеч сказал, вставая:

— Суд удаляется для вынесения решения.

Судьи отсутствовали сорок минут. Конвоиры тем временем позволили Джиму подойти к кабинке и перемолвиться с Илидором несколькими словами. Всмотревшись в лицо Джима, Илидор с беспокойством заметил:

— Папуля, ты неважно выглядишь… Как ты себя чувствуешь?

— Ничего, родной, я в порядке, не волнуйся, — улыбнулся Джим, стараясь говорить и выглядеть бодро. — Немного не выспался сегодня, только и всего.

Илидор, пронзив Джима угрюмым и пристальным взглядом, спросил:

— Это ходатайство короля — твоих рук дело?

— Неважно, сынок, — вздохнул Джим, прикладывая ладонь к ударопрочному пластику кабинки. — Главное — теперь тебя не будут судить за покушение на короля, и Марису не придётся проливать о тебе горькие слёзы. Кстати, он снова передаёт тебе привет… Он звонит и заезжает, всё время спрашивает о тебе.

Илидор задумчиво опустил глаза, чуть улыбнулся. Приложив свою ладонь с другой стороны прозрачного пластика к ладони Джима, он сказал:

— Передай ему, что я очень скучаю и люблю.