Человек будущего. Воспитание родителей. Часть 3

тех местах, где соединялись Запад и Восток. Это нынешняя территория Ирана и европейская часть

России. Полученная новая информация разделилась когда-то на более прагматическую ветвь,

уходящую в сторону Египта и Палестины, и на более аскетическую, уходящую в сторону Индии.

Еще недавно восточная тенденция, представленная социализмом, боролась с западной.

Социализм умер. Теперь будет умирать капитализм. Это уже видно невооруженным глазом, одна

статистика чего стоит.

Когда я в первый раз оказался в Париже, а это было больше десяти лет назад, у здания Оперы

и возле храмов было достаточно оживленно. Сейчас оживленность — возле крупных магазинов.

Культура и религия не являются больше инструментом познания и развития, они стали рычагом для

зарабатывания денег. И потихонечку они начали незаметно умирать.

Раньше я считал, что искусство — это выработка подсознательных целей. Наука

вырабатывает систему ориентиров, за которыми следует наше сознание, а искусство дает цели

нашим чувствам, нашему подсознанию. Искусство всегда сопряжено с будущим, оно не только дает

цели, но и пророчествует, предвосхищает будущее. Если общество ждет распад и гибель, то чем

талантливее человек искусства, тем печальнее и трагичнее могут быть его произведения. Талант в

искусстве — это всегда пророк. Об этом говорил еще Пушкин, это подтвердил Лермонтов. Герой его

произведений Печорин предсказал смерть другому человеку, а сам Лермонтов предсказал смерть

Российской империи за много десятков лет до этого события.Я ходил вечером по улицам Парижа и с

любопытством разглядывал витрины магазинов. И вот уже ночью, проходя мимо одного из

магазинов, я в удивлении остановился перед его большими витринами. Это был очередной магазин, в

котором продавались одежда и обувь. Но над оформлением витрин поработал Мастер, это было

видно сразу. У профессионала высокого уровня работает каждая деталь, все четко выстроено в

7

связном ансамбле, как в хорошем оркестре. Максимальное выражение индивидуального и

коллективного. Меня удивил принцип расположения манекенов. Одеты они были разнообразно, с

большим вкусом, на некоторых витринах это была небольшая клоунада с элементами цирка. Все

манекены объединяло одно: они были подвешены веревкой за ногу. Одни опирались при этом телом

на подиум, другие висели в воздухе. Ощущение было странное. Для многочисленных туристов,

бродящих по улицам Парижа, возможно, это было ново, необычно и эмоционально. Ведь сейчас

художник пытается удивить новизной, нестандартностью подхода. Но новизна, с моей точки зрения,

должна давать душе ощущение любви и счастья.

Когда приходишь в театр, то в первые же несколько минут становится ясно, слабый

спектакль или нет. Нескольких пульсаций достаточно, если они есть. Если вся вселенная придет к

Богу, вернется к Нему и растворится в бесконечной любви, то этим же должен завершаться и любой

процесс во вселенной, каким бы он ни был — кратким или длительным. Спектакль должен вызывать

у зрителя катарсис. Это можно назвать очищением любовью. То, что в конце должна победить

любовь, — это естественно и закономерно, как закономерно появление и исчезновение вселенной.

Причем вовсе не обязательно должны победить жизнь или благополучие. Любовь может победить и

тогда, когда главный герой умирает или страдает, потому что любовь не должна срастаться ни с

жизнью, ни с наслаждениями. Сейчас часто после спектаклей выходишь с ощущением, что тебе

нагадили в душу. Художники, режиссеры, похоже, утратили ощущение смысла жизни. Или они

попросту не могут увидеть любовь за нынешней волной деградации и саморазрушения ин-

дивидуального сознания.

В принципе то, что я увидел в витрине, можно назвать разрушением судьбы. Ноги человека

связаны с судьбой. Подвешенный за ноги человек или манекен в нашем подсознании означает не

просто разрушение судьбы, но полный ее крах. Я переключаюсь на внутреннее видение: как влияет

витрина на человека, разглядывающего ее? Любопытно: она дает ему разрушение судьбы. То есть

искусство, влияя на наше подсознание, может не только лечить и спасать. Оно может и убивать.

Я шел дальше по ночной пустынной улице Парижа и думал о том, что в принципе увиденное

мною в витринах глубоко закономерно. Одна крайность всегда переходит в другую. Человек, не

умеющий любить, стремится к крайностям и поклоняется им. Сначала он молится и поклоняется

любимому человеку, а потом ревнует, обижается, ненавидит и готов его убить. Сначала он поклоня-

ется стабильности, благополучию и красоте, а потом начинает разрушать, уродовать все вокруг и

стремится к медленному самоубийству. Витрины больших магазинов Парижа всегда были символом

богатства, процветания, успеха. Они отражали подсознательную систему ценностей человека.

Сейчас, похоже, начинается противоположный процесс.