Человечек в колбе

Мрачно бродил он по кладбищу в Венеции и сочинял одну элегию за другой. Споткнувшись обо что-то, он рассеянно взглянул под ноги — на земле лежал разбитый череп овцы.

— Позвонки! — воскликнул Гете, и новая теория создалась в его мозгу.

Череп состоит из измененных позвонков.

Кости черепа мало похожи на позвонки, но ведь и тычинки мало похожи на листья. Ясно, что, вмещая мозг, позвонки растянулись, превратились в широкие и плоские кости…

— Череп состоит из изменившихся позвонков, — вот чем был занят Гете.

По части черепов он был вообще знатоком. Еще давным-давно ему пришлось с ними порядочно повозиться, когда он разыскивал так называемую межчелюстную кость. Есть такая небольшая косточка у зверей, но ее никак не могли найти у человека.

— Человек резко отличается от остальных животных. У него нет межчелюстной кости, — заявляли противники родства человека со всяким зверьем.

Вот Гете и разыскал эту косточку. Это стоило ему в свое время множества хлопот. Зато он и доказал, что противники родства человека с животными не правы: родство есть.

Теперь же он принялся за разыскивание следов позвонков в черепе. Это было очень важно — доказать столь блестящим способом единство в строении позвоночных животных.

Весь скелет построен из изменившихся позвонков и их придатков — это ли не обобщение?

Гете создал новую теорию «позвоночного происхождения черепа». Этой теорией он дал работу не одному поколению анатомов. До сих пор еще возятся ученые с этими «шестью позвонками черепа», и до сих пор одни говорят: «Да, это так», а другие кричат: «Вздор, никогда этого не было и быть не могло!»

Тем временем линнеевская система растений потерпела поражение. Жюссье уже рассадил в Парижском саду растения по-новому. Гете не отстал. Как только он узнал об этом, принялся за пересадку и в своем садике. Эта пересадка, показывание нового порядка в саду гостям, разговоры о растениях, — все это как-то невольно обратило его внимание на рост растений.

Вольфганг Гете (1749–1832).

— Всегда ли они растут? — спросил он себя, и не мог ответить на этот вопрос.

Он задумался, а подумав, решил, что здесь должен иметь очень большое значение свет, и тотчас же накупил массу цветных стекол. Он вставил в рамки голубые, желтые и фиолетовые стекла и прикрывал ими ящики с сеянцами. Он ухаживал за ними, как самая заботливая мать за своими детьми.

Но этого ему показалось мало. Он был широкой натурой и любил вести дело с размахом. Целая теплица была занята под опыты. В ней посеяли семена, а стекла заложили досками. В теплице стало темно, как в погребе.

— Ничего у тебя не вырастет, — уверяли его. — Растениям необходим свет.

Но Гете был упрям. Он во что бы то ни стало хотел убедиться — прорастут ли семена в темной теплице, дадут ли они побеги и как длинны будут молодые растеньица. И семена проросли. Ростки были бледны и чахлы, они не сверкали яркой зеленью, которая так хороша у молодых растений, их тонкие и слабые стебли вытянулись и повисли.

— Снимите ставни, — скомандовал Гете, и через несколько дней ростки весело зазеленели, а опустившиеся стебельки выпрямились.

— Свет влияет на окраску растений, он влияет и на размеры ростков, — решил Гете. — В темноте растение вытягивается сильнее, чем на свету.

Это звучало несколько странно — в темноте растение растет сильнее. Но теперь-то мы знаем, что свет задерживает рост растения, он тормозит его. В темноте растение быстрее растет в длину, оно «тянется» к свету.

С герцогом Гете рассорился. Герцог совсем обленился, он не хотел управлять страной, забросил ботанику и все свое время проводил в развлечениях. Гете и сам был не прочь повеселиться, но — дело делом. Он хорошо умел разграничивать дело от безделья, и ему сильно не нравилось поведение герцога. Он уговорил его проехаться по Швейцарии и сам поехал с ним. Гете рассчитывал, что во время путешествия сумеет повлиять на герцога. Но ничего из этого не вышло. Тогда Гете подал в отставку; он не хотел быть министром при герцоге-лодыре.

Расстроенный служебными неприятностями, Гете вздумал почитать книгу Ньютона. Там была изложена теория света. Путем остроумных опытов Ньютон доказывал, что белый луч есть смесь семи цветов и т. д. Приводились и опыты: темная комната, узкая щель в ставне, пучок солнечных лучей, призма…

— Вся эта теория — сплошная ошибка, — решил Гете.

Но все крупные ученые признавали теорию света Ньютона, они были от нее в восторге.

— Что ж! Они ослеплены именем Ньютона. Это — предрассудок…

Гете решил разоблачить Ньютона и показать, что его теория ошибочна. Он заказал себе стеклянную призму. Это была прекрасная призма, такой хорошей шлифовки и такой прозрачности, что ее едва можно было заметить на столе.

Гете приложил призму к глазу. Прищурившись, он глядел через нее на все стены своей комнаты. Стены так и остались белыми. Никакого разложения лучей, никакого спектра.

— А что я говорил? — воскликнул Гете. — Теория Ньютона — ложь, а эти глупцы поверили ему.

Уличить Ньютона во лжи Гете показалось мало. Он решил заодно дать и собственную теорию света.