Чейзер. Крутой вираж

Часы на полке показывали начало третьего; за окном, развалившись над домами и улицами, как мягкий пушистый кот, грелся теплый августовский день. Бурлил жизнью проспект: шумел тополями, чесал растянувшиеся мостовые подошвами прохожих; гудели машины, пахло листьями подорожника и созревающими сережками берез.

Лайзе вдруг впервые за целую вечность показалось, что эта временна́я ветка ничуть не хуже прежней, вот не хуже. Да, пусть в ней не было памятной погони, домашнего кинотеатра, точечного массажа и совместного похода на ралли, но в ней было совсем другое: гонка «Миража» с «Фаэлоном», визит Мака в ее маленькую квартиру, их занятие любовью в ее спальне, а после – секс в его гараже. И какой секс!

В итоге «Мираж» починен, отношения развиваются, старой работы больше нет, а через две недели в ее новый офис нагрянет профессиональная отделочная бригада, которая приведет все в порядок за два-три дня. Два-три дня, и можно будет ставить оборудование, начинать работу, приглашать людей. С ними, конечно, придется поговорить заранее, и этим она займется совсем скоро.

После очередной встречи с Маком.

На море.

Эта идея родилась внезапно: закат, волны, запах соли и мангала. Два удобных, расположенных прямо на камнях походных стула (она отыщет для них мягкие подушки), шипящее над углями мясо, плеск воды и бесконечный горизонт. Пусть будет романтично – без спешки и, возможно, даже без интима: просто неспешный разговор, много тишины, комфорт. Пусть Мак поймет, что с Лайзой можно и помолчать, что с ней можно просто «побыть», и именно для этого она увезет его в Ланвиль – туда, где он однажды выпустит на воду свою новую яхту под названием «Мечта».

Может быть.

Как неожиданно и удивительно повернулась судьба: в ту прежнюю поездку в Ланвиль Лайза была напугана напором Мака, который добивался ее, – опасалась не обнаружить в своем спутнике душевность, глубину, многогранность, – а теперь пытается доказать Чейзеру, что все вышеперечисленные качества есть у нее самой. Ирония. Плата за ошибки, но приятная плата, правильная. Все, чего ты когда-то боялся, встает прямо перед тобой, как бы говоря: «Либо ты пройдешь сквозь меня – свой страх, – либо всегда будешь прятаться и отворачиваться. Выбирай».

Она выбрала первое – идти насквозь. Не страшно, что на этот раз не мужчина, а женщина добивается взаимности, и даже не так страшно, что на пути еще встанут препятствия – встанут, она знала. По-настоящему страшно другое – никогда не попробовать. Втиснуть себя в рамки современной морали о том, как «должно» или «не должно» быть, а после сложить ручки и ждать. Ведь мужчина должен прийти сам.

Не должен. Не важно, кто придет первым, лишь бы разглядели сквозь внешность самое важное, лишь бы осознали родство души, а там любые рамки – лишь принятые кем-то далеким нормы, и пусть остаются тому, кто их создал.

А у них все будет правильно только для них и по-своему, все у них будет красиво. Будут вечер, море, тишина и разговор, будет спокойствие и комфорт, будет очарование заката, свежий ветер и жаренное на углях мясо.

И она расскажет ему о том, что Ланвильское море не имеет предела – встречного берега. О том, что по нему можно плыть и плыть без карты, без координат и расстояний вечно.

Все расскажет.

Лайза улыбнулась. Если она не будет засиживаться с мечтательной миной до шести вечера, то еще успеет составить список имен своих будущих сотрудников, а также отыскать в интернете их адреса и текущие места работы. Приятная задача, а главное – выполнимая, так почему бы не приступить?

Сказано – сделано; она потянулась так, что хрустнули позвонки; зашумел на кухне чайник, зажужжал вентилятором старенький ноутбук.

* * *

Небольшая студия была напичкана аппаратурой: короткими рельсами перед главным, ярко освещенным столом, пультами, микрофонами, прожекторами и десятками телекамер. Камеры стояли, камеры лежали на плечах видеооператоров, камеры ездили по рельсам и передвигались с помощью кранов по воздуху, протягивая за собой толстые увесистые провода.

Лайза и не знала, что для того, чтобы отснять одну передачу, требуется столько камер.

Антонио сиял оптимизмом и благодушием, как поднявшийся в печи, замешанный с любовью руками доброй хозяйки румяный пирог. Улыбался, поглаживал усы, прохаживался от одного конца стола к другому – менял миски, крынки, перебирал продукты и использовал уже, казалось, сотый по счету кухонный инструмент – на этот раз хромированный миксер.

– …Запомните: яичные белки нельзя взбивать теплыми – только холодными и только с щепоткой соли или же с капелькой лимонного сока. Хотите, чтобы пена сделалась плотной и не оседала? Добавьте в середине процесса сахар или же пудру, но только не всю сразу и не в начале взбивания, а именно в середине и по чайной ложке за раз…

Зажужжали медленно вращающиеся металлические лопатки; стоящая на рельсах камера передвинулась на полметра влево.

– И никогда не используйте для взбивания алюминиевую посуду – пена станет серой. Только керамическую, эмалированную или стеклянную, да, только так.