Чего стоит Париж?

– Мне кажется, вот тут – в голове, – я ткнул себя пальцем в лоб, – я слышу его голос.

– Но, мой капитан! Этого не может быть!

– Вы не правы, мсье! – послышался из-за спины нежный голосок мадемуазель де Пейрак. – В детстве в дом моего отца в Провансе приезжал известный маг и ученый Мишель Нострадамус. Он мог видеть сквозь время и слышать голоса тех, кто умер или еще не родился.

– И все же я так полагаю: ежели человек говорит с Богом, то это молитва. А уж ежели Бог с человеком, то это… – он покосился на меня, – что-то не так…

– Можно легко проверить – чудятся мне эти слова или нету – поспешил я пресечь его подозрения. – Рейнар сказал, что до сегодняшнего дня его содержали в Пти-Шатле, а сегодня выпустили. Надо лишь послать кого-нибудь туда и порасспросить стражников.

– Это можно, – задумчиво произнесла Жозефина. – Ладно, с одеванием пока покончено. Пойду, постараюсь подыскать что-нибудь приличное для нашей милой девочки да позову брата Адриэна. Он уже битый час дожидается. Вторую бутыль пьет.

* * *

Святой отец появился в комнате спустя несколько минут, озаряя скромное жилище улыбкой благостной, как первое причастие.

– Мир вам, дети мои. Чуть свет, возрадовавшись новому, дарованному Господом дню, я поспешил сюда, дабы словом Божьим умягчить сердца ожесточенных и радостною вестью вселить покой и надежду в души их.

– Святой отец, вы нашли повозку? – нетерпеливо выпалил я.

– Отриньте сомнения и уверуйте, ибо нет ничего невозможного для того, кто поручил себя водительству Господнему! Ваша потеря стоит во дворе в том же виде, в каком оставил ее господин возчик. – Он кивнул на де Батца, уже вполне одетого и со шпагой у бедра. – Прямо сказать, сие не самый достойный экипаж для вас, сир. Но ведь в малом мы узнаем великое. И разве не ступал наш Спаситель босыми ногами по раскаленным камням Палестины? И разве не его пример должен вести каждого из нас?

– Вы знаете, кто я?

– Конечно, сир. После недавней свадьбы мало кто в Париже не знает вас! Я был лишь в нескольких шагах от Вашего Величества, когда кардинал Бурбонский сочетал вас узами брака с нашей милой принцессой Марго. И тогда я сказал себе: вот человек, нуждающийся в покровительстве Господнем, ибо, пока не сломит он свою гордыню, деяния его будут подобны песку под ветром. И разве не Господь обратил стопы мои сюда, в этот вертеп почтенной госпожи Жози, Дабы через меня явить вам непреложное свидетельство о всемогуществе своем.

– Брат Адриэн, неужели вы вернули нашу повозку словом божьим?

– Не совсем, сын мой. Но Господь надоумил меня, как это сделать наилучшим образом. Узрите и убедитесь! – Монах вытащил из рукава сутаны небольшой пергамент и протянул его мне.

– Что это, святой отец? – спросил я, принимая свиток.

– Дарственная на вашу повозку, заверенная парижским нотариусом мсье Ле Шантелье, в которой экипаж, мулы и все содержимое возка, а также упряжь и бич преподносятся в дар церкви Святого Бенедикта.

– Что?!! – в один голос выпалили я и Мано.

– Такова была искренняя воля похитителей. Я не смел им перечить. Но вам не от чего волноваться. Я не склонен отнимать сей возок у вас. Во всяком случае, сейчас, когда он вам так нужен. Но, с другой стороны, посудите сами: я не могу передавать церковное имущество невесть кому, даже если эти «невесть кто» – король Наварры и начальник его гвардии. А потому, как ни жаль мне покидать Париж, но мой долг следовать с вами. Что поделаешь! На все воля Божья!

Мы с де Батцем бессильно переглянулись. Похоже, выбора у нас не было.

Глава 8

Чудес не бывает: из одной мухи можно сделать только одного слона.

Введение в курс естественной магии

Пауза, повисшая в «королевских покоях», безбожно затягивалась. Хотя, может быть, она затягивалась божественно. Кто их знает, эти паузы! Одно было понятно: что-то надо отвечать на столь щедрое и недвусмысленное предложение святого отца.

– Преподобный отче, – начал я. – Вы разгадали наш неумелый маскарад и знаете, кто находится перед вами. Не может быть, чтобы вы не знали о той награде, которая назначена за наши головы. Что же толкает вас помогать нам, рискуя, быть может, жизнью?

– Сын мой! – умильно закатив глаза, вздохнул святоша. – Иуда Искариот, польстившийся на денарии Понтия Пилата, – вот назидательный пример участи того, кто решит оценить монетой жизнь ближнего своего. Быть повешенным на осине – удел их. Когда мне говорят: избиение католиками гугенотов угодно Богу – я не желаю быть католиком! Когда мне говорят, что гасконцы, прибывшие в Париж, враги уже потому, что говорят не так, как мы, – я жалею о том, что родился парижанином! Слова о Боге на устах у Антихриста! Но если эти слова – истина, то я отрекаюсь от истины!

– О-ла-ла! – присвистнул де Батц.